Левый глаз (сборник)
Шрифт:
Тимофей: Похоже, что так. Толчки прекратились. Пена, как видишь, уже застыла.
Харри: Значит, мы все-таки спасли чертово человечество?
Тимофей: Спасли. Теперь нужно спасти себя. Лиз погибла…. Славная была кошка… И девчонка красивая… Мир ее праху. Как там Джо, живой?
Тедди прикладывает ухо к груди блю-пойнта.
Харри: Живой. Дышит.
Тимофей: Не смогу себе простить, если не спасем и его. Как говорят у нас в России, запрягай повозку, Харри.
Харри: Потащили, Тимми. Пора домой. Не могу поверить, что через полчаса смогу выпить чашечку
Действие 11
Контрастом к полумраку, доминировавшему в предыдущих действиях – яркий дневной свет, озаряющий больничную палату, голубое небо и горы в окне. Камера опускается ниже, показывает Харри в полосатой пижаме, сидящего на кровати. Рядом с Харри – тумбочка, уставленная открытыми пакетами из-под сока.
Харри (кричит в коммутатор, находящийся на стене): Эй, сестричка, я уже второй день прошу у вас чашку кофе! Меня затрахал этот сок! Я ненавижу сок, слышите?!! Ненавижу витамины! Я хочу всего лишь кофе! Одну маленькую гребаную чашечку кофе! С виски! Маленькую чашечку кофе и две бутылки виски!
В этот момент Харри особенно похож на Брюса Виллиса. Окончательно выясняется, что именно Б. Виллис его и играет.
Дверь палаты открывается, появляется сияющий Тимофей, тоже в пижаме. Как и Харри, он выглядит свежим и отдохнувшим, гладко выбрит и идеально причесан.
Тимофей (поднимает руки): Сюрприз!
Харри (вскакивает с кровати): Тимми, старик! Как я рад тебя видеть! Я тут подыхаю от одиночества, всю задницу мне истыкали уколами. Представляешь, мне, национальному герою, не дают кофе!
Харри и Тимми долго, с чувством жмут друг другу руки, смущенно скрывая слезы, невнятно бормоча: «Как ты, старик… А ты как… А помнишь, что оттуда поперло… Крепко мы ему вставили… Жалко, конечно, девчонку, хорошенькая была… Ну ты молодец, старик… А ты просто супер… Это было покруче, чем в Танзании… Да что там Танзания, вот у нас в Антарктиде…»
Тимофей: Да, чуть не забыл!
Вкатывает из двери столик-тележку. На столике – чашки с черным дымящимся кофе, молочник, бутерброды с ветчиной, бутылка коньяка.
Харри: Обалдеть! Нам расширили режим?
Тимофей: Да нет, пока не расширили, просто я тут это… (машет рукой), договорился кое с кем. Извини, виски не нашлось, у нас в России обычно пьют кофе с коньяком.
Харри (плюхается на кровать): Ты волшебник, да?
Тимофей: Да говорю же тебе, договорился! В России всегда можно договориться, только нужно знать, как.
Харри: Завтра же начинаю учить русский язык!
Тимофей: Начинай учить прямо сейчас. (наполняет стаканы коньяком доверху, поднимает один из них). Na zdorovie, dorogoy druck!
Харри: Na zdorovie!
Они чокаются, выпивают. Харри закусывает бутербродом, Тимофей занюхивает рукавом.
Харри: Как там наш малыш Джо? Наверное, в жуткой депрессии?
Тимофей: Можно не сомневаться. Я бы на его месте на стены кидался.
Харри: Нужно навестить его.
Тимофей: Пойдем навестим.
Харри: Как это сделать? Эти двое громил в коридоре не дадут нам сделать и шагу.
Тимофей:
Они крадучись, на цыпочках, выходят из палаты. Идут по коридору. Поперек коридора стоит стол, за ним, откинувшись на спинки стульев, спят два пьяных лейтенанта – американский и русский. На столе – пустые бутылки из-под водки, коньяка, кальвадоса, портвейна, вермута, пива, самогона, одеколона.
Харри (качает головой): Ты договаривался именно с ними?
Тимофей: Ага.
Харри: Но ты же не пьян. Во всяком случае, не настолько пьян.
Тимофей: Я же тебе говорю – уметь надо.
Они осторожно пробираются мимо лейтенантов, подходят к одной из палат, приоткрывают дверь, заглядывают внутрь.
Харри: Здесь он.
Тимофей: Лежит, страдает.
Камера показывает крупным планом: босые черные ступни, торчащие между никелированных прутьев спинки кровати. Джо в пижаме, на голове его полосатая вязаная шапочка. Он лежит на спине и читает книжку. Надпись на книжке: «Она умерла молодой и красивой».
Харри и Тимми дружно входят в палату.
Джо (не встает, говорит вялым голосом): Привет, ребята!
Харри (преувеличенно бодро): Джо! Дружище! Как дела?
Джо (уныло): Ничего, нормально.
Тимофей (подходит к кровати, берется за книжку, пытается вытянуть ее из пальцев Джо): Джо, малыш, что за дурь ты тут читаешь?
Джо (тянет книжку обратно): Нормальный роман – добрый, душевный. Грустный только немножко. Там про одну клёвую девчонку, она была такая умница, работала в лаборатории, даже номинировалась на Нобелевку, а потом на нее напали грабители, избили, изнасиловали, после этого она начала пить виски, курить всякую траву, колоться, в общем, съехала с катушек, нечаянно упала с пятнадцатого этажа, сломала позвоночник, стала инвалидом, и, в общем, решила, что такая жизнь ей не подходит, решила отравиться…
Тимофей: Ну-ка, дай! (вырывает книжку у Джо, бросает ее на тумбочку) Я тебе вот что хочу сказать, Джо… Ну, ты понимаешь… В жизни бывает всякое. Мы очень тебе сочувствуем. Но ты должен знать, что мы, твои друзья, всегда рядом с тобой…
Джо (загробным голосом): Спасибо, ребята.
Харри: Это нужно пережить, Джо, просто пережить. Мы тоже плачем, но мы знаем, что будущее впереди. Нам очень жаль Лиз, она была такая… такая…
Джо (оживляясь): Да, Лиз – клёвая девчонка.
Харри: Ее больше нет с нами, но бы будем помнить ее всегда. Мы будем рассказывать нашим детям, внукам, какая она была отважная.
Джо: Да какая она отважная, что ты? Представляешь, она боится тараканов! И вообще, у нее непростой характер. Мне с ней будет нелегко. Но что поделать, ребята. Ведь я ее люблю, понимаете?!
Харри и Тимми недоуменно переглядываются.
Джо: Я видел ее этой ночью, и она сказала мне, что станет вегетарианкой. И что больше не позволит мне есть мяса, никаких бургеров и хот-догов. Вы представляете такое, народ? Сегодня я целый день не ем мяса. Это ужасно! Хоть в петлю лезь.
На черном лице Джо появляется гримаса беспредельного страдания.