Лейк-Фроумский Кошмар
Шрифт:
— Отлично, — отозвался Бони. — Фрэнки, разумеется, тотчас же понесся, как наскипидаренный, к Мозесу и знахарю?
— Повар сильно облегчил мою задачу. Я, правда, не упомянул, будто вы собираетесь произвести арест. Посчитал это пока совсем необязательным. Значит, вы полагаете, что або вскоре что-нибудь предпримут?
— Нет. Так быстро — нет. Сперва старейшины племени соберутся на совет к костру вождя, потом приступит к действиям Чарли Бесноватый и свяжется с лейк-фроумским знахарем. Хотите — верьте, хотите — нет, но это произойдет с помощью дымовых сигналов и передачи мыслей на расстоянии, телепатии, так сказать. Я думаю,
— Интересны — это бы хорошо, — рассмеялся Ньютон. — Только я бы сказал — опасны.
— А почему, собственно, знахаря прозвали Чарли Бесноватый?
— Понятия не имею. Никогда об этом не задумывался. Может, его белые так прозвали, потому что он занимался делами, им непонятными. Ну, знаете, когда або колдуют…
На следующее утро Бони и Ньютон снова расстались. Ньютон направился на юг, проинспектировать Нуггета с его семейством. Намекать темнокожему фэнсеру, будто Бони — сыщик, он отнюдь не собирался.
Бони продолжал работу у Изгороди, однако ружье теперь держал постоянно наготове.
Через два дня вождь Мозес сделал первый ход. Утро было абсолютно безветренным, и, работая на гребне бархана, Бони увидел, как вдали, за «Колодцем 9», поднимается ввысь дымовой сигнал. Правда, аборигены Лейк-Фроума увидели бы всего лишь верхушку дымного столба, слегка уже расплывшуюся. Однако этого было вполне достаточно, чтобы побудить вождя или знахаря усесться на корточки и погрузиться в глубокую медитацию. А потом у двух далеко разнесенных друг от друга костерков польется невнятное, вдохновенное бормотание.
Бони сделал первый в своей карьере фэнсера выстрел, однако не по человеку. Он пересекал высоченную песчаную гору и почти добрался до вершины, когда вдруг увидел в оставшейся позади ложбине динго, отбивающегося от двух атакующих орлов. Положение динго было хуже не придумать. Одна из хищных птиц на бреющем полете без труда сбивала собаку с ног, и, прежде чем динго удавалось подняться и помчаться дальше, второй орел был уже тут и снова опрокидывал его мощными ударами крыльев. Смертельная игра близилась к концу. Оба орла непрерывно налетали на теряющую уже последние силы собаку, не давая пустить в ход зубы.
Где-то неподалеку находилось, должно быть, орлиное гнездо, свитое высоко в кроне старого, высохшего дерева. Из гнезда обычно великолепный обзор, а глаза хищных птиц столь остры, что могли за две мили разглядеть в буше крысу.
Собаке в дневное время лучше было бы здесь и не появляться. Удайся ей теперь уйти от преследователей, она уж больше никогда не позволила бы застать себя врасплох. Однако сейчас дела обстояли так, что отбиться от орлов у нее не было ни малейшего шанса. Хищники будут продолжать атаки, пока несчастный динго не подохнет от изнеможения. Бони тщательно прицелился и избавил ослабевшее животное от долгих мучений. Динго дернулся и замер. Оба орла широкими, величественными спиралями взмыли в безоблачное небо.
Выстрел раскатился эхом по разделявшей барханы ложбине, и Бони подумал, что неплохо бы узнать, услышал ли его кто-нибудь еще.
Воды оставалось в обрез, и верблюдов пора уже было поить, поэтому разбивать ночной лагерь Бони не стал, а сперва отправился с обоими верблюдами через ворота в Южную Австралию. На полпути к колодезному озеру трезвон верблюжьего колокольчика оповестил, что Старый Джордж оторвался. Видимо, хотел достичь озера быстрее Бони. Колокольчик звенел
Когда инспектор добрался до озера, Старый Джордж стоял на берегу, широко растопырив задние ноги, и все еще жадно пил. Бони подвел Рози к Джорджу и, напоив верблюдов досыта, уложил их на колени, чтобы дать им спокойно пожевать. Груз со Старого Джорджа пришлось снять, чтобы достать почти пустые канистры для воды. Наполнив их, Бони занялся изготовлением нового повода для Джорджа. От мотка тонкого троса он отрезал кусок нужной длины, сделал на конце петлю и хотел уже было накинуть ее на костылек, продетый сквозь верблюжьи ноздри, как животные внезапно вскочили. Они затоптались на месте и развернулись к озеру хвостами. Бони успел лишь бросить взгляд на свое ружье. Оно стояло совсем рядом, прислоненное к канистре с водой, но путь к нему преграждал Старый Джордж.
С невероятной скоростью к ним приближался чужой верблюд. Это был огромный зверь, каких Бони раньше видеть не доводилось. У инспектора мурашки побежали по коже: вне всякого сомнения, это был Лейк-Фроумский Кошмар.
9
Гигантский верблюд бежал иноходью, вспахивая песчаную пустыню, и невольно напоминал корабль на морской зыби. Казалось, у него было не четыре ноги, а всего две. Обе правые ноги дружно отрывались от земли и снова касались ее, а от земли столь же дружно отрывались уже обе левые. Корпус у верблюда был темно-коричневый и лишь пониже к ногам несколько светлее. Бежал он, словно таран, вытянув шею и пригнув голову, с видом весьма зловещим.
Бони хотел было прыгнуть к своему ружью, но в последний момент затоптавшийся Старый Джордж помешал ему. Инспектор обернулся — Кошмар был уже здесь.
С удивительной грацией зверь замер как вкопанный, обдувая лицо Бони своим теплым дыханием, и издал долгий, с хриплым клекотом стон, словно пеленой окутавший инспектора и обоих его верблюдов. Долго разглядывать было некогда, однако у Бони выработался уже инстинкт настоящего погонщика, и этот инстинкт сработал безотказно. Он молниеносно накинул петлю только что сделанного повода на морду животного, ухватился за его конец и потянул книзу.
— Хуста! Хуста! — крикнул Бони и дернул изо всех сил.
Верблюд захлопнул пасть, коварные искорки в его глазах погасли. Он опустился на колени, поджав задние ноги под брюхо. Потом вскинул голову и, мирно урча, принялся с усердием перемалывать свою жвачку. Оба верблюда Бони тоже улеглись рядом.
От страха все еще сосало под ложечкой. Бони бил озноб. Но он твердо знал, что теперь ему бояться больше нечего.
— Ну, что задумался, старина? — обратился он к Лейк-Фроумскому Кошмару. — Счастье и на этот раз мне не изменило. И тебе тоже повезло. Ведь, доберись я до ружья, лежать бы тебе сейчас дохлому в песке. Я понимаю, ты не хотел ничего плохого, только пообщаться. Ты соскучился по компании. С тобой скверно обходились. Тебя выгнали, по тебе стреляли и в конце концов обозвали Кошмаром. Ну-ка, посмотрим на тебя поближе. Костылек свой носовой ты потерял. Придется уздечку сделать, чтобы привязать тебя к дереву и приладить новый. Но только вот что я тебе скажу, парень: веди себя прилично, а будешь злобствовать — пристрелю. Это уж как пить дать!