Лэйси из Ливерпуля

Ли Маурин

«Мы не становимся моложе, — заявила она ошеломленному новорожденному. — Я терпеть вас не могу, Дэнни Митчелл. Если хотите знать правду, вы меня просто выводите из себя, но я все-таки думаю, нам будет хорошо вместе. Я считаю вас безнравственным человеком и знаю, что вы обо мне такого же мнения, так что перестаньте делать вид, будто вы возмущены».

В ответ Дэнни пробормотал что-то совершенно невразумительное.

«Если вы согласны, — продолжала Бернадетта, — то, думаю, нам нужно обвенчаться как можно скорее, пока в нас теплится хоть какая-то жизнь. И, прежде чем вы согласитесь, я должна сказать

вам, что очень сильно хочу ребенка. Мне тридцать девять, и если мы постараемся, у нас еще останется время, чтобы я забеременела».

Дэнни снова промычал что-то нечленораздельное.

«Подумайте об этом, — добродушно закончила Бернадетта, потрепав его по руке. — Не спешите, но постарайтесь дать мне знать о своем решении до окончания вечеринки, чтобы мы объявили об этом, пока все собрались вместе».

Четыре недели спустя Бернадетта стала миссис Митчелл и мачехой своей лучшей подруги. Через год у Элис появился брат, Иан, а еще через год — сестра Руфь.

Теперь Дэнни редко видели в пивном баре, разве что по воскресеньям после мессы. Он вполне довольствовался тем, что сидел дома вместе с красавицей женой и двумя маленькими детьми, а по вечерам смотрел телевизор, к большому разочарованию многочисленных представительниц женского пола, которым он продолжал нравиться.

— Ты сделала моего отца очень счастливым, — сказала Элис, закатывая колбасный фарш в слоеное тесто. — И он считает, что маленьким Иану и Руфи очень повезло. Я никогда не думала, что наступит такой день, когда я увижу его прогуливающимся в Норт-парке с двумя маленькими детьми на детских стульчиках на колесиках.

— Ну, у него просто не было другого выхода, разве не правда? — фыркнула Бернадетта. — Я обещала помочь тебе. — Она вынула противень из духовки. — Сколько тартинок с джемом ты собираешься делать? Здесь дюжина, и еще дюжина вот-вот будет готова.

— В гостях у нас будет человек тридцать, — задумчиво протянула Элис, — но, я полагаю, не всем захочется тартинок. По-моему, этого хватит.

— Что мне теперь делать?

— Выдави немножко крема на эти кусочки желе, а потом сбрызни их сиропом. Кстати, не могла бы ты захватить с собой чайные ложки, когда придешь к нам сегодня вечером? У меня их не хватит на всех. И рюмки, если они у тебя есть.

— Конечно, у нас есть рюмки. Из чего, по-твоему, мы пьем шерри на Рождество — из глиняных кружек?

Две женщины некоторое время трудились в согласном молчании, занятые своими мыслями, а доносившиеся из кухни ароматы становились все более соблазнительными. На стену, ограждающую задний дворик, наслаждаясь неярким ноябрьским солнцем, уселись два кота в надежде поживиться остатками мясного пирога.

— Кто сегодня присматривает за салоном? — поинтересовалась Бернадетта. — Ведь суббота у тебя — самый тяжелый день.

— Наша Фиона. Я говорила тебе, что она будет руководить новым филиалом на Марш-лейн, когда он откроется после Рождества?

— Да. — Бернадетта закатила глаза. — Новый филиал! Ну, ты даешь, Элис Лэйси!

— Подумать только, я смотрела на тебя снизу вверх, когда у тебя была замечательная работа в Управлении по делам нефтепродуктов. — Элис наморщила нос и с чувством превосходства посмотрела на подругу. — А теперь ты обычная домохозяйка, а у меня скоро будет своя сеть парикмахерских.

—

Две — это еще не сеть.

— Это маленькая сеть. — Она радостно рассмеялась. — Было бы непростительной ошибкой не взять в аренду салон Глории, когда я услышала, что он закрывается: у нас стало слишком много сотрудников, когда Фиона получила свой сертификат, не могла же я уволить Дорин, чтобы дать место дочери. Дорин переходит на Марш-лейн вместе с Фионой, а я нанимаю себе еще одну квалифицированную помощницу. Ну и, естественно, Пэтси останется со мной.

— Их Дэйзи так и не попала на сцену, или я ошибаюсь?

— Нет. Теперь она замужем, у нее двое детей. Можешь себе представить, ее муж — трубочист!

— Ну, я полагаю, трубочистам так же нужны жены, как и остальным мужчинам.

* * *

— Мне кажется, — сказал Нейл, — что я стану горячим поклонником Элвиса Пресли.

— Он отличный певец, — согласилась Элис. — Наша Фиона от него без ума. У нее есть все его пластинки. Но я предпочитаю Фрэнки Лэйна.

— Вечеринка просто великолепная. — Нейл положил руки ей на бедра и притянул ее к себе.

— Прекрати! — в ужасе воскликнула Элис. — Кто-нибудь может войти. — Они стояли в кухне дома на Эмбер-стрит, и вечеринка была в полном разгаре. Элвис Пресли пел что-то о голубых замшевых туфлях. — Отойди, Нейл, дай мне приготовить чай.

— Тебе не кажется, что люди давно догадались о наших отношениях? Все-таки прошло уже пять лет.

— Не вижу причины, почему они должны о чем-то догадаться, — чопорно ответила Элис, — и я не намереваюсь давать им для этого повод. Я должна заботиться о своей репутации, а ты — о своей работе. Тебя выгонят в ту же минуту, как только обнаружат, что ты затеял интрижку с замужней женщиной. — Как и она, Нейл проявлял разумную осторожность в их отношениях, и сейчас она подумала, не выпил ли он лишнего. — Кроме того, моей дочери сегодня исполняется двадцать один год и у меня много хлопот, — отрывисто бросила она. — У Маив помолвка, не забывай. О, привет, Кормак, хороший мой. Что я могу для тебя сделать?

— Есть еще тартинки с джемом, мам?

— Извини, славный мой. Я думала, двух дюжин будет достаточно. Но у нас много фруктового желе, заварных пирожных с глазурью и масса шоколадного печенья. Они в буфете в гостиной.

— Спасибо, мам. — Кормак испарился.

— Он вырастет не очень высоким, — заметила Элис. — Не таким, как его отец.

— Ему всего шестнадцать, еще успеет подрасти, — успокоил ее Нейл.

Вошла Маив с сияющим от счастья лицом.

— У нас есть чистые рюмки, мам?

— Будут, если ты принесешь мне грязные и я их вымою.

— Хорошо, сейчас принесу. О, кстати, Нейл. Спасибо за духи. Они замечательные.

— Я не знал, покупать тебе подарок ко дню рождения или в честь помолвки. Может, стоило купить отдельно для каждого случая.

— Духи великолепные. Я еще не начала собирать ящик в комоде со своим приданым.

— Она кажется такой самоуверенной, — сказала Элис, когда дочь ушла. — Ей и в голову не приходит, что все может измениться, причем не в лучшую сторону. Хотя в ее возрасте я была такой же.