Лейтенант империи. Часть вторая
Шрифт:
— Правда? — он не стал вновь сбрасывать мою руку. Наоборот, из него словно воздух выпустили, плечи ссутулились, а спина слегка согнулась.
— Если соврал, то мой тесак станет твоим, — кивнул я и сжал плечо. — А Фея дурень. Да ты послушай, что его Сельда вещает.
— Сильная клятва, — протянул Миша и добавил: — А что она сказала?
— Уу, друг, — усмехнулся я и крепко его обнял, — держись, дружище, влюблённость, она такая…
— Да хватит, отстань, — возмутился Гусар и, легонько
— Да-да, — закивал я.
— Правда, нормально, — заверил он, отворачиваясь.
— А между нами, правда, ничего не было.
— Понял, — Миша кивнул и, вдруг, заржал, как конь.
Я сначала не понял причины, а потом стало не до неё. Он так заразительно смеялся, что я к нему присоединился.
Мы стояли на крыльце и ухахатывались. Держались за животы. Утирали глаза. Смотрели то на тёмное небо, то друг на друга.
— Ну и бред, — сквозь смех протянул Миша.
— Так ты сам и начал.
— Идиот я, — надрывался Миша.
— Да я привык.
— Тяжело с нами, да?
— Легко, я сам такой.
Мы посмеялись ещё немного. Успокоились. Пожали руки и повернулись ко входу в пансион.
— Так что сказала Сельда? — сквозь мелкие остатки смеха протянул Миша.
— Ой, это не передать другому человеку, — ухмыльнулся я, — это слышать надо.
— СТОП ИГРА! — кричал телевизор.
— У нас есть победитель! — вещала, широко улыбаясь, прекрасная ассистентка ведущего.
— Победило два билета, выигрыш составил пятьсот миллионов рублей золотом!
— А я ей и говорю, — перекрикивал всех Серафим, — только серьёзные отношения, хватит уже, возраст не тот.
— Семью тебе пора, Фима, — кивал Ерастов.
— Ой, прав ты, друже, — отвечал Серафим, и, увидев Лиру с Варей на руках, потянул руки, — малявочка наша, как я рад тебе.
В этот раз я окунулся в вихрь эмоций с лёгкостью на душе. Разговор с Гусаром оказался лекарством от печали и хандры. Помог взглянуть на…. Да нафиг это всё!
Всеобщее веселье и радость вызвали улыбку. Весь сегодняшний день остался позади. Всё осталось там. Мне захотелось оказаться ближе к Серафиму. Слушать его, обнимать Лиру, смеяться.
— Совсем, как в старые, добрые времена, да? — рядом с нами у порога возник Гадел. — Только не хватает, — он слегка замялся, — Аришки не хватает.
— Так, я пойду Сельду разговорю, а то сдохну от любопытства, — Гусар хлопнул меня по плечу и пошёл в сторону Феи.
— Кстати да, — я шагнул следом, — а куда Морозова пропала?
— Без понятия, — к нам подошла недовольная Елена, крики с телевизора заставляли её хмуриться.
— Проиграла? — улыбнулся я, а Гадел обнял её и прижал к себе.
— Угу, — буркнула Лена и продолжила
— В смысле? — я аж остановился. — Как так?
— Да кто её знает…
Наш разговор прервал сигнал инфопланшета. Достал его и развернул сообщение.
«Ростислав, нам срочно надо встретиться, жду тебя сейчас! — далее шёл адрес кафешки неподалёку и подпись. А. Морозова».
«P. S. Не говори Лене».
— Что значит не говорить мне?! — возмутилась Елена.
Она заглянула мне через руку, когда я читал сообщение, и теперь бурно размахивала руками.
— Да я её! Подруга ещё, называется…
Гадел пытался удержать возлюбленную, успокоить. Он всячески её обнимал и что-то шептал на ухо. Но боевой хомячок пошёл в разнос. Удержать её не было под силу и слону.
— Едем, — палец Лены ткнулся мне в грудь. — Сейчас же.
— Эм, — протянул я, оглядываясь на остальных веселящихся в комнате.
— Никаких «эм», — прорычала Лена, хватая меня за грудки, — я ей все волосы повыдёргиваю, кошке драной.
— Милая, — Гадел пытался отцепить её от меня, но у него не получалось, — милая…
— Столько лет дружбы и не говори Лене?! — ярилась Земная, — да я, да я…. Едем.
Её глаза сузились, и я понял, что она сейчас пойдёт одна. Мне идти не хотелось, но я бы пошёл. Арина друг, и ей явно требовалась помощь. Но я бы пошёл один. А так…
Странное письмо в странно время крайне странного дня. Планы на вечер в очередной раз оказались перечёркнуты. Я предупредил Лиру, что отойду ненадолго и вышел на улицу.
Гадел держал Лену за руку, как за поводок. Девушка раздувала щёки и рвалась вперёд.
— На чем поедем? — бросила она мне.
— Пешком, — пожал я плечами, — тут недалеко.
— Подумать только, — бурчала Лена всю дорогу. — Исчезла на полгода. Ни слуху, ни духу, и не говори Лене.
— Уверен, у неё для этого веские причины, — я не понимал, чего хочет Гадел. То ли он выгораживал Морозову, то ли успокаивал Елену. Если второе, то получалось плохо.
— Причины? — ярилась Лена. — Какие? У неё род сильнее и богаче моего в сто раз. Любые проблемы решить может.
— Она ранена была…
— Капсула регенирации есть, — не сдавалась Лена. — Она бросила меня, не дождалась выписки…
— Милая…
— Какая я тебе милая?
— Хорошо, грозная моя…
— Ой, тресну сейчас….
Хрустел под ногами снег. Вечернее небо нависало над нами. Белые мухи исчезли. Исчез и ветер. На улицы опустился покой и тишина, который прерывал только обиженный рёв Елены. Рёв и брань.