Лейтенант Рэймидж
Шрифт:
— Как далеко ты можешь бросать?
— Не знам, сэр.
— Футов на сорок?
— Не знам, сэр, но намного дальше, чем еще кто-нибудь на борту.
— Откуда ты знаешь?
— Прежний капитан устроил что-то вроде состязания, сэр. Я получил чарку сверх нормы!
— Здорово, — улыбнулся Рэймидж. — Повторишь бросок — получишь две чарки!
— О, спасибо, сэр, спасибо. Джон Смит-третий, старший матрос, сэр. Вы не забудете, сэр?
Глаза у моряка сияли. Он не мог не знать, что минут через восемь ему предстоит в одиночестве стоять на посту, подвергаясь
— Не забуду, — ответил Рэймидж. — Джон Смит-третий.
— Виноват, сэр, только что вспомнил: я теперь второй, сэр. Один из первых двух отдал якоря у четвертой пушки.
Рэймидж посмотрел на «Белетту». Значит, из Бастии отплыло три Джона Смита. При удаче вернутся два. Один, переводя жаргонное выражение моряка, убит. Бастия… Джанна… Что она делает сейчас?
Он снова направился на корму, подошел к наветренной части палубы и попросил Джексона подать подзорную трубу.
— Возьмите и это тоже, сэр, — сказал американец, протягивая ему пистолеты, присланные сэром Гилбертом Эллиотом.
— Да, спасибо.
Лейтенант расстегнул нижнюю пуговицу жилета, отвернул полы и засунул длинные стволы пистолетов за пояс.
— И еще это, сэр. — Джексон подал ему шпагу.
Рэймидж отмахнулся.
— Оставь себе. У меня уже есть.
Нагнувшись, он расстегнул укрепленный в ботинке чехол метательного ножа.
Подошел Саутвик, сияющий, как новая монета.
— Все нормально, сэр?
— Великолепно, мистер Саутвик.
— Если у вас получится, как в прошлый раз, то будет все отлично.
Рэймидж свирепо посмотрел на него и хотел уже приказать ему придержать язык, когда понял, что штурман говорит совершенно серьезно — этот идиот и вправду полагал, что первая атака прошла успешно. Успешно! Десять трупов без церемоний сброшены за борт, а пятнадцать раненых лежат внизу, из них трое, по выражению Джона Смита, вот-вот бросят якоря на том свете…
Рэймидж поднес к глазу окуляр подзорной трубы и посмотрел на «Белетту», стараясь оценить дистанцию. После некоторого промедления он, не оборачиваясь, скомандовал Джексону:
— Спустить «подготовительный»!
— Есть, сэр.
Осталось около полумили — это дает команде «Белетты» шесть минут на то, чтобы выйти из Башни и захватить фрегат. Господи, как велико искушение дать им десять минут, избежав риска для «Кэтлин»: за это время они или возьмут корабль, или начнут в панике прыгать за борт, заблаговременно предупредив тем самым куттер о своей неудаче.
Но если оставить шесть минут, есть шанс, что «Кэтлин» подойдет к борту фрегата через две минуты после того, как начнется абордаж, как раз когда французы бросят пушки, чтобы схватиться с десантом. Залп карронад «Кэтлин», произведенный в упор, может перевесить чашу весов, давая французам понять, что они оказались между двух огней — абордажной партией из Башни и пушками, а возможно, еще
Лейтенант посмотрел на корму «Белетты» и пришел в изумление, оценив разрушения, причиненные ей карронадами «Кэтлин». Он подумал, что неплохо было бы дать помощнику артиллериста посмотреть на результаты стрельбы и рассказать о них людям.
— Эдвардс, — распорядился Рэймидж, — возьмите трубу и осмотрите повреждения. Если нам удастся сделать следующий залп, я хотел бы, чтобы он был таким же удачным.
Артиллерист подошел, взял трубу и устроился поудобнее. Посмотрев на фрегат, Эдвардс присвистнул.
— Ну и ну, мы вдребезги разнесли капитанскую каюту!
Типичная реакция, подумал Рэймидж, усмехнувшись: идея разворотить капитанские апартаменты на королевском корабле, да еще исполняя приказ, не могла оставить равнодушной.
— Но сэр… — воскликнул Эдвардс, и замялся, так как корабль покачнулся на мощной волне. Он устроился поудобнее и вновь припал к окуляру. — Бог мой, сэр, к ним на борт прибывают еще люди!
Рэймидж выхватил у него трубу. Эдвардс оказался прав, но эти люди были британцами. Несколько дюжин человек появились на кромке утеса и теснились на пути к упавшим мачтам, которые уже были густо облеплены моряками.
— Выкатить орудия, мистер Саутвик! Квартирмейстер: держать румпель так, словно от этого зависит твоя жизнь!
Проклятье, «белеттцы» выскочили из Башни и ринулись на корабль быстрее, чем он ожидал — теперь ему нужно прибавить ходу, чтобы помочь им. А ему хотелось подойти к фрегату на минимальной скорости, поскольку куттеру нужно немало времени, чтобы остановиться.
Рэймидж перевел объектив к низу мачт — никаких признаков дыма — возможно, французы на корабле еще не подозревают, что матросы устремились на них сверху. Лейтенант вознес про себя хвалу небесам, что те не кричат, сохраняя шанс на внезапность нападения.
Снова посмотрев на утес, Рэймидж заметил, что толпа на нем заметно поредела: добрая половина моряков была на мачтах или уже на корабле. Почему не видно французских мундиров? Видимо, вылазка из Башни совершенно застала их врасплох.
Рэймидж со щелчком сдвинул трубу — «Кэтлин» подошла так близко, что все было видно невооруженным глазом.
Квартирмейстер орлиным взором следил за шкаторинами грота и кливера, реагируя движением румпеля на каждый порыв ветра. Куттер подошел так близко к скалам, что ветер стал переменчивым, дуя по большей части под углом и потихоньку меняя направление.
— Мистер Саутвик, дайте команду людям с кошками занять свои места. Прикажите баковым приготовиться обстенить кливер.
Корма фрегата сделалась огромной. Рэймидж посмотрел вдоль борта «Белетты» — орудия, как и прежде, были выдвинуты из портов и довернуты на максимальный угол. Видны были выступающие за борта руслени со свисающими обрывками вант, прежде поддерживавших мачты. Это, скорее всего, будет представлять проблему. Впрочем, может и нет: они расположены слишком высоко, чтобы повредить такелаж «Кэтлин».