Лейтенант
Шрифт:
Мы уселись за столик друг напротив друга.
– Я решил вернуться в Россию, – объявил я. – Мой старший брат погиб, и теперь право наследование по закону должно перейти мне. Надеюсь, Барятинские не станут сильно противиться тому, что я возглавлю их род.
– Правда? – глаза Катрин загорелись. – Неужели это случится, наконец? Я очень рада. Это твоя судьба, предназначение, которое ты должен осуществить. Я последую за тобой, куда скажешь. Даже вопросов быть не может. Если надо вернуться – мы вернёмся.
– Но ты, кажется, хотела,
– Так это и будет твой род! Главное, что пятая школа вернётся в этот мир.
– Не могу сказать, что разделяю твой энтузиазм, но определённо, это так. Ну а мне для осуществления моего плана понадобятся верные люди, на которых можно положиться.
– Я дала клятву, – серьёзно произнесла Катрин, – твоей матери, а теперь – тебе. Но... У меня есть одни вопрос... – дружинница замялась, не решаясь продолжить
– Говори.
– В чём цель Союза?
Делать было нечего. Я не хотел, чтобы у нас осталось какое-то недопонимание относительно моих планов и взглядов, а потому я выложил всё, что удалось выведать у Виноградова.
Катрин слушала со скепсисом. Долго пыталась сообразить, что к чему, а потом выдала:
– Они хотят, чтобы простолюдины были равны боярам? Как может рождённый от безродных быть равным человеку знатных кровей?
– А в чём разница между ними? – спросил я.
– Ну как же? Это простолюдины, а это – потомки великих воинов, наследники древних родов.
– И что? А чем это делает их лучше? Среди простого народа тоже есть те, кто владеет чарами.
Катрин зависла на несколько секунд.
– Но так же было всегда! – нашла она, наконец, довод. – Это же краеугольный камень, на котором держится всё общество.
– Ну а тут, в Александрии, никто не делится на бояр и простолюдинов. Тут людям хуже живётся? Тоже общество на чём-то держится.
– Моё дело – служить, а не рассуждать. Философствования ведут к моральному разложению и разрушению устоев. Так нам говорили.
– Насколько же у тебя мозг забит всякой ерундой, – вздохнул я.
– Прости, мне и правда сложно понять то, что ты говоришь, – Катрин снова наморщилась лоб, соображая, что ещё можно возразить, а потом спросила:
– Допустим, всё получится так, как хочет Союз сильных... Ну а кому тогда я буду служить, если великих родов не станет?
Я аж рассмеялся:
– Не волнуйся. На твой век службы хватит. Если общество когда-то и изменится, то очень и очень не скоро. Может быть, даже не при нашей жизни. Но постарайся, пожалуйста, понять мою точку зрения. Для меня это важно.
– Ладно, я обязательно постараюсь это сделать.
– Хочу, чтобы ты знала, – я взял Катрин за руку, – я очень ценю то, что ты служишь мне.
Я смотрел ей в глаза и еле сдерживался, чтобы не поцеловать. Я никак не мог разобраться со своими чувствами. Да, тут в городе была Таня, но Катрин тоже для меня многое значила. Тем более я не
Я поднялся со стула:
– В общем, завтра постараемся отбыть в Спрингтон. Надеюсь, местные нас отпустят, – я улыбнулся. – Спокойной ночи.
Вернувшись к себе в номер, я сел на кровать и задумался. Тане я тоже собирался в скором времени поведать о своих намерениях, и кто знает, как она их воспримет, особенно то, что я должен жениться на другой. Захочет ли Таня вернуться в Россию? Захочет ли она дальше быть со мной, довольствуясь местом в свите и ролью любовницы? Вряд ли я смогу «купить» её обещаниями богатой и красивой жизни. Она презирала это. Для неё было важно совсем другое.
Так и не дождавшись своей возлюбленной, я лёг спать, оставив зажжённым фонарь на столе на случай, если она вернётся ночь.
Проснулся я от того, что кто-то обнял меня. Я повернулся: Таня залезла ко мне под одеяло.
– Я тебя так не дождался, – пробормотал я спросонья.
– Прости, пожалуйста, – прошептала она. – Очень много дел. Я только и думала, чтобы поскорее вырваться к тебе. Но там люди. Им нужна помощь.
Проснулись мы рано. Точнее, проснулась Таня и начала собираться, чем и разбудила меня. Я разлепил глаза. В окошко бил утренний свет.
– Какой час? – пробормотал я. – Не рано?
Таня надевала платье:
– Уже семь утра. Мне надо бежать. В больнице сейчас только один врач, и он уже сутки не спал. Я должна сменить его. Меня и так еле отпустили.
– Погоди, – я приподнялся. – Задержись немного. Дела подождут, хорошо? Мы должны поговорить о нашем будущем. Это очень серьёзно. И сделаем мы это сейчас.
Таня замерла и испуганно уставилась на меня своими большими зелёными глазами:
– Ладно, хорошо, – произнесла она, – давай поговорим, если хочешь.
Глава 10
Почти всю обратную дорогу я молчал. Было тяжело на душе и болтовнёй заниматься не хотелось. Таня отказалась ехать, и меня это огорчило. Встретившись после трёхмесячной разлуки, мы были вынуждены расставаться снова, на этот раз навсегда.
Я рассказал ей всё: и о намерении возглавить род, и о целях Союза, и о том, что мне придётся жениться на другой, и пусть я сам не рад такому, но положение обязывает. Таня слушала молча, время от времени кивая и поджимая губы. А потом заявила, что здесь она нужнее и что в Россию больше не вернётся. Я пытался переубедить её, приводил доводы и аргументы, которые должны были повлиять на её решение, наобещал кучу всего, даже апеллировал к тому, что, став приближённой главы могущественного рода, она сможет заниматься благотворительностью... Но всё оказалось напрасно. Таня хотела остаться.