Лейтесь слезы... (Пролейтесь слезы) (др. перевод)

Дик Филип Киндред

— Я знаю, как вам вернуть себе имя, славу и удачу, — сообщил ему Весельчак-Чарли. — Разве этого недостаточно для жалкой открывашки?

— Конечно, достаточно, — согласился Ясон.

Весельчак-Чарли промычал:

— Повидайтесь с вашей подружкой.

— Кого ты имеешь в виду? — насторожился Ясон.

— Хильду Харт, — пискнул Весельчак-Чарли.

— Затруднительно, — сказал Ясон, едва не прикусывая язык. Потом спросил: — Еще советы будут?

— Я слышала про Хильду Харт, — сказала Кати, принося бутылку апельсинового

сока из встроенного в стенку холодильничка. Бутылка была уже на три четверти пуста; Кати потрясла ее и вылила пенистый экстракт апельсинового сока в два желейных стаканчика. — Она красивая. У нее такие длинные рыжие волосы. А что, она правда твоя подружка? Чарли прав?

— Все знают, — отозвался Ясон, — что Весельчак-Чарли всегда прав.

— Да, догадываюсь, что это правда. — Кати вылила в апельсиновый сок скверный джин («Лучший спецрозлив Маунбаттена»). — Настоящие «отвертки», — похвасталась она.

— Нет-нет, спасибо, — отказался Ясон. — Час еще ранний. — Даже для лучшего виски «Б-энд-Л», разлитого в Шотландии. Вот чертова комнатенка… Интересно, имеет Кати еще что-нибудь от своего стукачества и подделки документов или это все, что у нее есть? Действительно ли она информатор полиции, как она утверждает? — задумался он. Странно. Может быть и то, и другое. А может — ни то, ни другое.

— А вы меня спросите! — продудел Весельчак-Чарли. — Вижу, мистер, у вас что-то там на уме. Да-да, У вас, обаятельный прохвост, у вас!

Ясон пропустил оскорбление мимо ушей.

— Эта девушка, — начал было он, но Кати мгновенно выхватила у него Весельчака-Чарли и вскочила, сжимая куклу; ноздри ее раздувались, а глаза горели негодованием.

— Какого черта ты собираешься расспрашивать моего Весельчака-Чарли про меня? — спросила она, гневно приподнимая бровь. Будто дикая птаха, подумал Ясон, делающая все, чтобы защитить свое гнездо. И рассмеялся. — Что смешного? — вопросила Кати.

— От этих говорящих кукол, — заметил Ясон, — больше проблем, чем пользы. Лично я бы их уничтожил. — Отойдя от девушки, он подошел к почте, разбросанной на телевизионном столике. Там он стал бесцельно разбирать бандероли, подмечая, что ни один из конвертов со счетами не вскрыт.

— Это мое, — словно обороняясь, сказала Кати.

— Для девушки, проживающей в однокомнатной квартирке, — заметил Ясон, — у тебя слишком много счетов. Ты покупаешь одежду — и что еще — у Мейера? Занятно.

— Я… у меня необычный размер.

— И обувь от Сикса и Кромби.

— При моей работе… — начала было девушка, но Ясон прервал ее нетерпеливым взмахом ладони.

— Прекрати врать, — проскрипел он зубами.

— Посмотри в мой платяной шкаф. Много ты там не увидишь. Ничего сверх обычного, но то, что у меня есть, действительно добротно. Лучше я буду иметь немного, но добротное… — Тут Кати запнулась. — Вообще-то если честно, — вдруг еле слышно сказала она, — это куча хлама.

— У тебя есть другая квартира, — догадался Ясон.

Это

подействовало; глаза Кати вспыхнули так, словно она заглянула в себя за ответом. Для Ясона это говорило о многом.

— Давай поедем туда, — предложил он. На эту вшивую комнатенку он уже насмотрелся.

— Я не могу тебя туда пригласить, — сказала Кати. — Дело в том, что ту квартиру я делю с двумя другими девушками. По тому, как мы с ними ее поделили, сейчас не мое время…

— Похоже, ты не попыталась произвести на меня впечатление. — Это позабавило Ясона. Но и озлобило. Он понял, что его неким образом понизили в ранге.

— Я бы отвезла тебя туда, если б сегодня был мой день, — сказала Кати. — Вот почему мне приходится содержать эту комнатенку. Надо же мне куда-то отправляться, когда не мой день. А мой день, следующий, будет в пятницу. Начиная с полуночи. — Тон девушки сделался честным и предельно серьезным. Словно она хотела его в чем-то убедить. Возможно, размышлял он, это и правда. Только не очень убедительная. Но все это его уже утомляло. Эта девушка и вся ее жизнь. Ясон чувствовал, будто что-то поймало его в ловушку и тянет вниз — в те глубины, которых он раньше никогда не знал, даже в самые скверные свои времена. И это страшно ему не нравилось.

Ясону вдруг страстно захотелось отсюда выбраться. Зверем в безвыходном положении оказался он сам.

— Не смотри на меня так, — сказала Кати, потягивая свою «отвертку».

Самому себе, но вслух, Ясон сказал:

— Ты сам распахнул дверь жизни своей большой и твердой головой. И теперь ее уже не закрыть.

— Это еще откуда? — поинтересовалась Кати.

— Из моей жизни.

— Похоже на поэзию.

— Если б ты смотрела мое шоу, — сказал он, — то знала бы, что подобные блестящие афоризмы для меня не редкость.

Спокойно на него посматривая, Кати сказала:

— Хотелось бы заглянуть в телепрограмму и посмотреть, если ли ты там в списке. — Она отставила свою «отвертку» и стала рыться среди брошенных газет, сваленных у основания плетеного столика.

— Я даже не рождался, — сказал Ясон. — Я сам проверил.

— И твоего шоу нет в программе, — сказала Кати, снова складывая газету.

— Верно, — подтвердил Ясон. — Так что теперь ты все про меня знаешь. — Он похлопал по кармашку с фальшивыми УДами. — Включая вот это. Включая их микропередатчики, если это, конечно, правда.

— Верни их мне, — предложила Кати, — и я уберу микропередатчики. Считанные секунды — и дело в шляпе. — Она протянула руку.

Ясон вернул ей УДы.

— Тебя что, не волнует, уберу я их или нет? — поинтересовалась девушка.

Он искренне ответил:

— Честно говоря, нет. Я уже потерял способность судить, что хорошо, а что плохо. Если хочешь снять пометки, сделай это. Если тебе это доставит удовольствие.

Вскоре она вернула ему УДы, улыбаясь своей шестнадцатилетней туманной улыбкой.