Лейтесь слезы... (Пролейтесь слезы) (др. перевод)
Шрифт:
Наблюдая за неподдельным сиянием ее молодости, Ясон сказал:
— «Чувствую себя старым, как вон тот вяз».
— Это из «Поминок по Финнегану», — радостно сказала Кати. — Когда старые прачки в сумерках сливаются с деревьями и валунами.
— Ты читала «Поминки по Финнегану»? — удивился Ясон.
— Я смотрела фильм. Четыре раза. Мне нравится Хэзелтайн; по-моему, он лучший режиссер из ныне живущих.
— Он был у меня на шоу, — сказал Ясон. — Хочешь знать, что он на самом деле из себя представляет?
— Нет, —
— Возможно, тебе следовало бы знать.
— Нет, — повторила она, мотая головой и даже повышая голос. — И не пытайся мне рассказывать, ладно? Я верю в то, во что хочу верить, а ты — во что веришь. Порядок?
— Конечно, — согласился он. И почувствовал к ней симпатию.
Правда, подумал он, часто переоценивается как добродетель. На самом деле сострадательная ложь лучше и милосерднее. Особенно между мужчинами и женщинами; собственно говоря, с женщинами — почти всегда.
Перед ним же, строго говоря, была теперь не женщина, а девушка. А следовательно, решил Ясон, ложь во спасение была даже более чем необходимость.
— Он ученый и артист, — сказал он.
— Правда? — Она с надеждой за ним наблюдала.
— Да.
Тут она вздохнула с облегчением.
— Значит, ты веришь, — сказал он, развивая тему, — что я встречался с самим Майклом Хэзелтайном, величайшим режиссером из ныне живущих, как ты сама сказала. Значит, ты веришь, что я секст… — Тут он осекся; он не это намеревался сказать.
— «Секст», — эхом отозвалась Кати. Лоб ее наморщился, словно она силилась вспомнить. — Я читала про это в «Тайме». Но разве они уже не все мертвы? Разве правительство не всех их выловило и расстреляло — после того самого вождя? Как же его звали? Тигарден; да-да, именно так его звали. Уильям Тигарден. Он попытался — как там говорили — устроить переворот против государственных натов? Он хотел расформировать их как нелегальную парадовоенную…
— Паравоенную, — поправил Ясон.
— Тебе, конечно, плевать на то, что я говорю.
Ясон честно признался:
— Если честно, то наплевать. — Он подождал. Девушка молчала.
— Черт! — выругался он. — Да закончи же, о чем говорила.
— Я думаю, — сказала наконец Кати, — что перевороту не дали свершиться септы.
Септы — подумал Ясон. Никогда в жизни про септов он не слышал. Ничто не могло бы поразить его сильнее. Хорошо еще, подумал он, что я не проговорился. Теперь он и впрямь выяснил нечто реальное. Во всем этом лабиринте неразберихи и полуреальности.
Тут небольшая секция стены со скрипом приоткрылась, и в в комнату вошел кот — черно-белый и очень молодой. Кати взяла кота на руки, и лицо ее просияло.
— Философия Динмана, — заметил Ясон. — Обязательный кот. — Он был неплохо знаком с этой точкой зрения; по сути, он даже сам представлял Динмана ТВ-аудитории на одном из своих специальных
— Нет, я просто его люблю, — возразила Кати. Гааза ее сияли, пока она несла кота Ясону для внимательного осмотра.
— Но ведь ты действительно веришь, — сказал Ясон, похлопывая кота по маленькой голове, — что владение животным увеличивает у человека эмпатическую…
— К черту эмпатическую способность, — сказала Кати, прижимая кота к груди так, как пятилетняя девочка прижимает к груди своего первого питомца — общую морскую свинку в детском саду. — Его зовут Доменико, — сказала она.
— В честь Доменико Скарлатти? — поинтересовался Ясон.
— Нет, в честь уличного рынка Доменико. Кстати, мы проезжали его, пока сюда ехали. Когда я живу в Малой квартире — в этой комнате, — я езжу туда за покупками. А что, Доменико Скарлатти музыкант? По-моему, я про него слышала.
Ясон сказал:
— Нет, он учитель английского в средней школе имени Авраама Линкольна.
— Ага. — Кати рассеянно кивнула, качая кота на руках.
— Я тебя дурачу, — сказал Ясон, — и это подло. Извини.
Кати с серьезным видом на него глядела, прижимая к груди своего маленького кота.
— Но ведь я все равно не понимаю разницы, — пробормотала она.
— Как раз поэтому это и подло, — пояснил Ясон.
— Почему? — спросила она. — Если я даже таких простых вещей не понимаю. То есть это значит, я просто тупая. Разве не так?
— Ты не тупая, — возразил Ясон. — Ты просто наивная и неопытная. — Он примерно прикинул их разницу в возрасте. — Я живу раза в два с лишним больше тебя, — заметил он. — И последние десять лет благодаря своему положению вовсю терся локтями с самыми знаменитыми людьми на Земле. И еще…
— И еще, — перебила Кати, — ты секст.
Да, эту его промашку она не забыла. Конечно же нет. Можно рассказать ей про миллион всякой всячины, и вся эта всячина была бы забыта десять минут спустя — но только не эта единственная промашка. Что ж, так устроен мир. Ясон уже успел и к этому привыкнуть — именно эта привычка и определяла их разницу в возрасте.
— Что для тебя значит Доменико? — спросил Ясон, меняя тему разговора. Тут же он понял, что смена разговора вышла топорной, но все же пошел дальше. — Что ты получаешь от него такого, чего не получаешь от людей?
Нахмурившись, Кати явно задумалась.
— Он всегда чем-то занят. Каким-то своим проектом. Например, гоняется за насекомыми. Он очень здорово ловит мух — успевает хватать их так, чтобы они не улетали. — Кати очаровательно улыбнулась. — И мне не приходится спрашивать себя: должна я сдать его мистеру Макнульти или нет? Мистер Макнульти — мой связник у полов. Я снабжаю его нужными приемниками для микропередатчиков — тех пятнышек, которые я тебе показывала.