Лэйвос
Шрифт:
— Ты осталась совсем одна? — Лэйвос нахмурился.
— У меня есть друзья.
— А как насчет особого мужчины? Я заметил, что у тебя нет кольца.
— Отношения и я, кажется, две несовместимые вещи.
— Мне трудно в это поверить. Ты так красива, Джейд.
Комплимент от такого мужчины был приятен.
— А потом я открываю рот, — она улыбнулась, чтобы смягчить резкие слова. — Я слишком прямолинейна. Мне часто это говорят. Я заставляю мужчин чувствовать себя неловко или просто их злю. Из-за постоянных переездов меня воспитывали немного по-другому, нежели большинство людей.
— Мои родители все еще живы, но мне наплевать, одобрят ли они женщину в моей жизни. Начнем с того, что у нас нет близких отношений.
— Какая история у твоих родителей? — ей было любопытно.
— Моя мать старой закалки. Отец приказывает ей прыгать, а она уточняет насколько высоко. До недавнего времени она всегда была на его стороне, независимо от того, прав он или нет. Мы пока не знаем, к чему приведет этот новый виток в их отношениях, но мама, наконец, начала давать отпор отцу. Они до сих пор вместе, но, я уверен, их отношения довольно напряженные. Отец всегда был и будет засранцем, — Лэйвос сделал паузу. — Его никогда нельзя было назвать самым добрым и любящим отцом. Он использовал своих сыновей, чтобы получить желаемое, независимо от того, чего это нам стоило. Лорну и мне пришлось противостоять ему, так что теперь мы даже не разговариваем с ним.
— Мне очень жаль. Это должно быть трудно.
— На самом деле, больше похоже на облегчение. Теперь мне не нужно притворяться, что мне не наплевать, чего он хочет. Как я уже сказал, он мудак. Они с мамой недавно переехали на новое место. Это единственный недостаток. Я люблю ее и скучаю. Но она застряла с ним.
— Я не совсем понимаю, что это значит.
— Они связаны на всю жизнь на очень глубоком уровне. Она видит в нем хорошее там, где другие не могут. Их связь практически невозможно уничтожить, даже если отец окончательно сгнил внутри.
— Он хорошо к ней относится?
— Обычно хорошо. Я признателен ему за это, но когда дело доходит до того, чтобы быть отцом и порядочным человеком в целом, то ему много не достает.
— Ты близок с братом? Я всегда хотела иметь брата или сестру. Постоянно представляла, как это будет потрясающе.
— Лорн — мой лучший друг. Мы никогда не дрались, как большинство братьев. Думаю, мы были так близки, потому что должны были поддерживать друг друга в противостоянии отцу. Отец был суров, пока мы росли. У него есть твердое убеждение, что слабость любого рода — это изъян.
— Похоже, он действительно придурок, — Джейд закусила губу. — Он был жесток с вами?
— Гораздо жестче, чем большинство родителей.
Она приняла это за «да». И это ужаснуло ее.
— Мне очень жаль.
— Вообще-то
— Спарринги?
— Бои.
Это ошеломило Джейд.
— Я не такой, как ты, Джейд. Ты же видела, во что я превращаюсь. Мы должны учиться дисциплине и тому, как защитить себя в более раннем возрасте, нежели человеческие дети. Мы не играем на безопасной площадке, как ваш молодняк. На нашем заднем дворе водятся хищники.
— Дисциплина?
— Ты помнишь время, когда тебе было десять лет?
Она кивнула.
— Конечно.
— Ты когда-нибудь ссорилась с другим ребенком из-за какой-нибудь ерунды?
— Да.
— А теперь представь, что у тебя была возможность вцепиться когтями или укусить этого ребенка. Вообрази, какой вред ты могла причинить в приступе гнева, совершенно не желая этого. Наши дети не умеют полностью изменяться, пока не достигнут половой зрелости, но некоторые способности у них все же есть. К примеру, мы могли выпускать когти и клыки. Значит, нам необходимо было с детства учиться контролировать свой нрав и думать, прежде чем что-то совершать.
Джейд посмотрела на его руку.
— Можешь показать?
Лэйвос перевернул руку так, чтобы та лежала ладонью вверх, но ничего не произошло.
Она посмотрела ему в глаза.
— Рана исчезла. Ведь вчера ты резанул именно эту руку, верно?
— Я быстро исцеляюсь. Джейд… я не хочу тебя пугать.
— Не испугаешь, — заявила она. — Могу я увидеть твои когти? Ну, ты можешь их выпустить?
— Смотри.
Она снова сосредоточилась на его руке. Лэйвос на несколько дюймов отодвинул ладонь от Джейд, а затем поднял руку. У него начали расти когти. Они становились все длиннее, пока не достигли примерно дюйма в длину. Это поразило девушку. Они были крепкими и казались острыми.
— Ты можешь потрогать их, если хочешь, только не порежься.
Джейд нерешительно прикоснулась кончиками пальцев к когтю. Он был гладким, почти как кость. Она улыбнулась и посмотрела на Лэйвоса.
— Очень круто.
Он улыбнулся и убрал когти.
— Спасибо.
— Что еще ты можешь делать, кроме как отращивать когти, клыки и заставлять свои глаза светиться неоновым светом?
У него был заразительный смех. Ей нравилось слышать, как он смеется.
— Я изменяю форму. Ты уже видела это.
— Тебе больно, когда ты это делаешь?
— Сначала было больно, но со временем это просто то, что ты есть. Изменение происходит быстрее, ты привыкаешь к этому, поэтому больше не ощущаешь дискомфорта.
— Ты когда-нибудь случайно изменялся? Ну, тебе приснился плохой сон, а потом бум, ты проснулся с хвостом?
Лэйвос снова рассмеялся.
— Такое происходило несколько раз, когда я только начинал изменяться, но потом я научился лучше это контролировать. Сейчас у меня не бывает случайных трансформаций.