Лежачий полицейский

Лемеш Юля

С каждым разом моя фантазия разгуливалась все буйнее.

– Мы принимаем картины исключительно у местных художников, – вежливо сообщила мне обворожительная дама.

– Я и есть местная, – уверенно сообщила я. – С недавних пор и надолго.

– Ну тогда показывайте.

Придирчиво осмотрев расставленное, она посетовала на кошмарные рамы.

– Оригинальный примитивизм. Неплохо. Можно сказать – очень неплохо. Самобытно. Теперь расскажите о себе.

– Зачем? – скрывая испуг, спросила я.

– Как зачем? Если появится

ценитель вашего творчества, он непременно захочет узнать про автора. Вы из Питера? Я вижу, вы где-то учились? Где именно? В академии, в «Мухе»?

Отрицательно помотав головой, я страшно расстроилась. Неужели сейчас все сорвется? Какую сказать ей правду? Может, лучше промолчать?

– Я в художке училась. В обычной.

– Итак, запоминайте. Вы недоучились на вечерних рисовальных курсах при Академии. Потом поступили в Академию, у вас случилось страшное несчастье, и вы ее не смогли закончить.

– Точно. Я – сирота, – отрапортовала я.

– Чудесненько! Что ж вы раньше не сказали? Сирота – это то, что нам надо. Извините и примите мои искренние соболезнования, – опомнилась она.

На этой оптимистической ноте мы расстались.

– Как только что-то продастся, я вам позвоню.

Я неслась первые сто метров, подпрыгивая от восторга. А потом решила шествовать медленно, с достоинством, чтоб не расплескать радость. Мне казалось, что каждый встречный подозревает, что случайно столкнулся с художником, у которого пять минут назад приняли на продажу десять картин.

По случаю торжественного события в магазине была приобретена бутылка кагора. Который я намеревалась употреблять в исключительно целебных целях. К нему следовало купить что-то вкусное. Последняя идея оказалась трудновыполнимой. В магазинах продавалось примерно то же, что и в больших городах. Только значительно дороже и просроченнее. Из мясных продуктов преобладали куры местного происхождения. Которыми горожане питались по праздникам. Кура не соответствовала моему настроению. Мне хотелось чего-то неординарного. Например, натуральной ветчинки. Чтоб от ее аппетитного запаха дрожали ноздри и подводило желудок. Или – чем плох ломоть форели, обсыпанной крупной солью и зеленью? Взамен мне предложили обычную вонючую селедку.

– С картошечкой под водочку самое то! – агитировала продавец.

Запахом этой селедки только тараканов травить.

За неимением желаемого остановилась на баночке красной икры, присовокупив к ней свежий батон и масло.

Как только я переступила порог дома, предвкушая неплохую трапезу, раздался телефонный звонок. Немного перепуганная, я осторожно взяла трубку.

– Срочно! Бегом! У вас все продано! Покупатель жаждет встречи с автором!

Вместо того чтобы обрадоваться, я в смятении начала лепетать какую-то чушь про недоеденный ужин.

– Рановато вы ужинаете. Давайте не портить отношения – ноги в руки и ко мне.

Вот если бы это событие случилось в теплое время

года, тогда бы я надела то дурацкое платье. Купленное непрактичным Коловоротом для фланирования по деревне. Может, и шляпу от солнца тоже бы нацепила. А сейчас чем мне впечатлять сумасшедшего ценителя моего творчества? Промокшим пуховиком?

Не от большого ума скинула пуховик. Сменила теплый свитер на декольтированную майку, украсила шею цепочкой с громоздкой подвеской. Что за вкус у этого Коловорота? Не подвеска, а блюдце с тающими разноцветными леденцами.

При входе в обитель живописи небрежно скинула верхнюю одежду и ужаснулась, увидев в зеркале свой красный от холода нос.

– Скорее. Живенько ко мне в кабинет! Боже мой, а почему вы такая оголенная? Ладно, прикройтесь моими платком, чтоб не заболеть.

Настойчивая забота о моем здоровье объяснялась чрезмерными комиссионными от продажи. Кому охота простудить куру, несущую почти золотые яйца?

Вопреки моим ожиданиям, в кабинете вместо обворожительного солидного мужчины царила пожилая строгого обличья дама. В профиль смахивающая на рыбу воблу, как бы та ни выглядела. Вобла без всякого одобрения наслаждалась видом из окна. Который заключался в покосившемся дровяном сарае, черном от сырости.

– Вот! Автор! Перспективная юная сирота!

Переведя орлиный взор с сарая на сироту, дама не поменяла выражения лица. Наоборот, еще больше поджала бледный некрашеный рот. Отчего вокруг него мигом образовался веер из резких морщин.

– Еще есть?

– Кто? Сироты? Юные? – разочарованно всполошилась хозяйка заведения, заранее просчитывая, кого еще можно записать в такую выигрышную категорию.

Я сдержанно хихикнула, зная невыполнимость ее планов. Художники тут были все наперечет. А учитывая их возраст, наверняка все поголовные сироты по вполне естественным причинам.

– Картины еще есть? – настойчиво повторила дама, измеряя меня глазами.

Я тут же скинула несвежий платок и выставила напоказ декольте, в котором главной достопримечательностью были ярко выраженные мурашки.

– Есть. Одна. Но она не окончена.

– До завтра успеешь?

Прикинув, сколько осталось работы, я заверила даму в реальности завершить картину на следующий день.

– Только она мокрая будет. Ей сохнуть дня три. И трогать нельзя будет.

– Ничего, аккуратно на заднее сиденье положу.

– Вы желаете продолжить наше сотрудничество? – льстиво поинтересовалась моя попечительница, кутая меня в платок. Отчего я сразу прочувствовала состояние мультяшного Пятачка, когда Винни-Пух повязал ему на рот салфетку.

– Не с вами. С ней. И то не факт. Надо посмотреть, что она наваяет.

Теперь на меня смотрели обе дамы, словно перед ними была своенравная свиноматка, от которой можно ожидать неизвестно какого помета.

Глава 53