Лезвие сна
Шрифт:
— Я в этом сомневаюсь, — рассмеялся Рашкин. — В данный момент Изабель работает над очередной картиной, чтобы восстановить мои силы.
— Ты снова лжешь. Я слышал, как она отказалась.
— И всё же она работает, пока мы тут беседуем. — Рашкин махнул рукой в сторону двери позади Джона. — Если не веришь, пойди и посмотри сам.
Внезапно Джона охватило сомнение. Но ведь он своими ушами слышал отказ Изабель. Или теперь он уже не может доверять собственной памяти, как и памяти Изабель?
— Я уведу ее отсюда, — сказал он Рашкину.
— Откуда
— Я ее уговорю.
— Тогда она закончит картину где-нибудь еще, но я всё же получу ее. Смирись, Джон Свитграсс. Я выиграл. Я всегда выигрываю.
Джон резко развернулся и выскочил на площадку. Он прошел по коридору, пропуская все открытые двери, пока не наткнулся на одну запертую. Ключ всё еще оставался в скважине. Одним движением Джон отпер замок и распахнул дверь. И в тот же момент он убедился, что Рашкин не солгал. Изабель повернулась на шум открывающейся двери и взглянула на него. Раздражение исчезло с ее лица, как только она заметила на его руке плетеный браслет.
— Джон? — неуверенно произнесла она.
Он не мог вымолвить ни слова, только молча смотрел в ее глаза. Джон был потрясен таким ужасным предательством.
— Джон, это ты? — спросила Изабель.
— Как ты могла?! — воскликнул он охрипшим от разочарования голосом.
Джон стал поворачиваться, чтобы выйти из комнаты, но Изабель схватила его за руку и попыталась остановить. Он грубо вырвался, но Изабель снова сжала его локоть.
— Нет, — сказала она. — На этот раз мы доведем разговор до конца, и никто из нас не уйдет.
Джон не мог удержаться от резкого замечания:
— Я никогда не покидал тебя по собственному желанию, — бросил он.
— Нет. Но ведь ты и не остался со мной, не так ли?
— Ты не хотела меня видеть.
— Мы оба знаем, что это неправда, — покачала головой Изабель. — Не мне тебе рассказывать, сколько ночей я провела без сна, желая, чтобы ты вернулся, чтобы всё снова было так, как до нашего разговора в парке.
— Да, но...
— Ты ведь сам говорил, что всегда чувствуешь мое желание встретиться с тобой, значит, ты не приходил только потому, что не хотел. Может, я тебя и прогнала, но именно ты предпочел не возвращаться.
— Ты скучала не по мне, — возразил Джон. — Ты хотела вернуться к прошлому, к тому, что было до того вечера в парке.
— Разве я только что не сказала то же самое? — Джон вздохнул и попытался снова:
— Ты вообразила, что я обязан тебе своим появлением на свет. Что без тебя меня бы не было.
— Нет. Но я чувствую свою ответственность за твою судьбу в этом мире.
— Ты создала эти врата, но не меня. Ты не создавала никого из нас. Мы все существовали в прошлом.
Изабель кивнула:
— Я написала картины, но решение о переходе принимали вы. Я знаю об этом.
— Так что ты пытаешься мне доказать?
— Я... — Изабель замялась. — Это не просто объяснить.
— Тогда, может, сначала объяснишь вот это? — спросил
На полотне явно проступали контуры рыжеволосого ангела мщения. Поскольку у Изабель не было времени ждать, пока краски просохнут, она избегала мелких деталей. Огромные крылья, готовые развернуться за спиной фигуры, были еще едва обозначены, да и сам ангел казался несколько расплывчатым, но меч правосудия, вознесенный над головой, был тщательно выписан, и в выражении лица уже явственно проглядывала суровая неумолимость.
— Ангел призван, чтобы покончить с Рашкиным, — сказала Изабель.
— Каким образом?
— Как только ангел появится, он будет защищать всех нас. Если Рашкин снова попытается нанести удар, ангел уничтожит его.
— Это не поможет.
В глазах Изабель мелькнуло разочарование.
— Почему?
— Мы не можем бороться с ним, — объяснил Джон. — Никто из тех, кого ты вызвала. Он создатель, и мы не можем причинить ему зло. Я не знаю почему, но это так.
— Но когда его ньюмены пришли в «Joli Cceur»...
— Они никогда не осуществили бы своих угроз. — Джон закончил фразу вместо нее: — Потому что ты — тоже создатель. Никто из нас на это не способен.
Изабель недоверчиво покачала головой:
— Не может быть. Тот, что называл себя Биттервидом, совсем не притворялся, когда схватил меня за горло. Если бы я не пошла с ним, он бы меня убил.
— Он мог убить меня или кого-то из твоих друзей, — сказал Джон. — Но угрозы по отношению к тебе были просто хорошей актерской игрой.
Решимость Изабель таяла на глазах.
— Ты не могла этого знать, — произнес Джон, пытаясь ее утешить.
— Я должна была послушаться тебя несколько лет тому назад, — сказала Изабель. — Надо было перестать вызывать кого бы то ни было, как только ты мне всё рассказал.
Джон промолчал, хотя и придерживался такого же мнения.
— Я говорил, чтобы ты относилась к этому более ответственно, — сказала он спустя некоторое время. — Тебе следовало тщательнее оберегать картины.
— Но пока Рашкин живет на земле, они всегда будут подвергаться опасности. Лучше было бы никогда не вызывать никого из вас, чем позволить вам умирать. Но я опоздала. — Изабель повернулась к мольберту. Она обхватила себя руками и смотрела на незаконченное изображение ангела. — Такова история моей жизни. Я всегда опаздываю.
— Для тех из нас, кто остался в живых, еще не поздно, — возразил Джон.
Изабель снова повернулась в его сторону:
— Что это значит?
— Источник опасности — в Рашкине.
— Я знаю это.
— Так что, по-твоему, нужно сделать, чтобы устранить угрозу?
— Ты хочешь сказать, что я должна убить его?
Джон кивнул.
— Не думаю, что я смогу. — Лицо Изабель исказилось от душевной боли. — Я знаю, что он чудовище. Я... я, вероятно, всегда это знала. И всё же я не способна хладнокровно убить человеческое существо.