Лезвие страха
Шрифт:
– А дальше у них приключилась любовь… Эх… – Гермуль вздохнул, его лицо тут же расплылось в довольной улыбке. – Как давно я не слышал ничего подобного, Таэль. Какая прекрасная легенда, как это мне напоминает древние сказания, которые моя бабка, Ворчливая Анит, мне рассказывала перед сном нам с сестрой, когда мы, еще совсем маленькие бескрылые тхару, капризничали в своих чудесных каменных кроватках, на самой вершине замка Ганф…
Девушка грустно улыбнулась.
– Конечно. Гермуль, из этой истории получилась бы замечательная легенда. Но… Ее спаситель был человеком…
Гремлин поморщился, взмахнул длинными ушами и подозрительно засопел.
– Между ними действительно вспыхнуло пламя странного чувства, возможно, что это и была настоящая любовь, возможно. Через некоторое время этот человек погиб, а девушка родила ребенка…
Гремлин вздрогнул всем телом, его крылья вдруг взвились за спиной и тут же опали.
– Я не ослышался? Ты сказала, что она родила? Я не порицаю межрасовых связей и никогда не порицал, в конце концов, вы и люди очень похожи, внешне… Но это…
– Да, Гермуль, как это не удивительно, она родила от человека. Родила здорового мальчика в положенный ей срок.
Гремлин запыхтел, как забытый на костре чайник.
– Но это невозможно, моя милая Таэль… Люди и эльфы не совместимы… У вас совершенно другое строение. И ни одна эльфийка не способна забеременеть от человека, не говоря о том, чтобы родить кого-то… И ты должна знать это лучше меня, ведь это ты жила с человеческим самцом столько лет…
Таэль грустно улыбаясь, покачала головой и ответила:
– Ты прав, Гермуль. Ты совершенно прав. Но она родила и с этим придется считаться. И более того. – Она сделала паузу и внимательно посмотрела в темные глаза гремлина, – Отец ее ребенка, был очевидно, не просто человек. Он был нечто другое, и не задолго перед смертью, он передал ей вот это… Она осторожно извлекла из-за пазухи сверток, не торопясь развернула и выложила на ладонь семиконечную звезду из темного металла.
– Хр-р…
Она посмотрела на Гермуля и отпрянула. Гремлин весь подобрался, взмахнул крыльями, из его длинных согнутых пальцев на длину ладони высунулись острые черные когти, а глаза стали желто-белыми, как брюхо протухшей рыбы. За все долгие годы она увидела его таким в первый раз, и поспешно накрыла звезду ладонью.
– Ты знакома эта вещь?
Гремлин сложил крылья и отвернулся.
– Гермуль… Я не понимаю…
– Вот, мои братья предупреждали меня, а я их не послушался, старый я дурак. Не совсем человек… Эльфийский ребенок. Еще и это… Значит они здесь, они никуда не исчезли, и они возвращаются…
– Кто они, Гермуль?
Гремлин повернул голову и покосился на девушку темно-фиолетовым глазом.
– Оборотни Элоис. Древние демоны из Дома Света. Они не покинули этот мир, увы…
– Оборотни? Значит этот ребенок – плод связи древнего демона и эльфийки? А что это за Звезда? Скажи мне, Гермуль, почему ты так испугался?
– Это Ключ, девочка моя.
– От чего?
– Это ключ от бездны. От той самой бездны Вернигора. Я ведь знал это. Знал, но не хотел верить. Многие годы меня терзали странные предчувствия, словно я заново переживал второю эпоху правления Баньши, когда наш род тоже оказался на грани вымирания. Я долго думал об этом, но сваливал ответственность за происходящее на людей, алчных, злых и нетерпимых существ, которых древние боги подселили к нам, исходя из своего какого-то странного умысла. Очевидное, между тем, лежало на поверхности, но я не замечал этого. Еще много веков назад, исследуя древние замки и заброшенные подземелья, я находил следы страшные следы их пребывания, но и мысли
– Что, Гермуль?
– То, что ты держишь в руке – это и есть Большая Звезда Вернигора. Ключ к тайному лабиринту, где древний правитель Лаоры спрятал оружие, которым он победил Элоис. Демоны будут искать это оружие, когда память и сила полностью возвратятся к ним, искать для того, чтобы оградить себя от нападения. Когда-то этим оружием уже воспользовались баньши, повергнув оборотней Элоис.
– А почему ты называешь эту звезду ключом от Бездны?
– Потому, девочка моя, что каждый, применивший оружие Вернигора несет тяжкое наказание. Сила его такова, что ни одно живое и мыслящее существо не способно выдержать такого удара. После того, как баньши использовали оружие в войне против Элоис, их раса исчезла за считанные годы, а оставшиеся просто бежали через свои порталы. Это оружие нельзя использовать. Только существа, подобные Вернигору могут сладить с ним. Наши расы слишком слабы для этого.
Таэль осторожно положила сверток в свой мешок, прижала руки к груди и негромко проговорила:
– Гермуль, я боюсь… Первый раз за свою долгую жизнь я боюсь. Зачем этим демонам понадобился ребенок от эльфов?
Гремлин подсел к ней и нежно обнял за плечи длинной серой рукой.
– Я не знаю, девочка моя. Не знаю. Ваша раса всегда выделялась среди остальных. Вы всегда были искренними, немного наивными и бесконечно мудрыми. Наши старейшины говорили, что если огры несут свет глаз Вернигора, то эльфы – свет его души. Этот ребенок – загадка. Его отец был аведжийцем?
– Да, Гермуль.
– Ну конечно, конечно… Я когда-то тебе рассказывал о Барагме, зловещем затерянном замке, который я посетил много веков назад вместе с человеком по имени Теобальд Расс. Барагма, пожалуй, это единственное прямое наследие древних правителей Лаоры. Замок постройки демонов. И правили в этом замке именно аведжийцы. Возможно, именно в их народе Элоис растворили обильно свое семя, перед тем, как баньши лишили их тел и могущества. Так вот, судя по легендам, именно в Барагме находится тот самый лабиринт, в котором спрятано оружие Вернигора и не только оружие. Тебе придется вернуть Звезду ее владельцу, девочка моя. Для нас она совершенно бесполезна. Мы все равно не сможем открыть заветную дверь.
Глава 39
Обитель горела. Пылали островерхие башенки и резные покатые крыши молельных домов. Горел чудесный многоярусный сад, а легкие деревянные строения выгорели дотла, и уже почти не дымили.
Полковник устроил поудобнее на коленях глиняную миску и зачерпнул деревянной ложкой пресную серую кашу. Его слуга нарезал большим кинжалом хлеб и холодное мясо, смахнул куски на холстину и придвинул полковнику. Командир отсутствующим взглядом скользнул по нарезанной снеди и устало поинтересовался: