Лезвие власти
Шрифт:
— Да, Великий! Но случилось нечто непредвиденное.
— Я слушаю тебя, Канна. Операция по отторжению бирольских серебряных рудников была продуманна до мелочей. Что же пошло не так?
— Курьера графини, посланного к Коперу с посланием, перехватили.
— Послание?
— Послание исчезло, Великий.
— Курьер? Его пытали?
— Курьер мертв. Следов пыток на теле нет. Это была одна из любовниц графини, девушка из разорившего дворянского рода, с юга Винтира. Девушка была глупа и амбициозна. К нашему делу непосредственного отношения не имела, потому и рассказать
— Я так понимаю, Канна, что того, кто убил курьера и похитил послание, вы не нашли? – в голосе слепого появились стальные нотки.
— Нет, Великий. Он не оставил никаких следов. Но есть одна зацепка. Незадолго до приезда бирольца, в доме графини появился некто Мери, полоумный подросток, идиот, непонятного происхождения, с виду амбирец. Графиня, известная своей страстью ко всему необычному, оставила подростка при себе, в качестве служанки. Но после смерти курьера идиот пропал. Графиня находится в замешательстве.
— М-да… Ситуация крайне интересная, Канна… Если этот безумец причастен к убийству курьера и похищению послания, то возникает вопрос, кто мог пойти на такой виртуозный ход? Канцлер? Сомневаюсь. Конечно, он вне всякого сомнения обратил внимание на возню вокруг Бироля, но вряд ли до такой степени, что бы устраивать театрализованные представления… Кто это мог быть еще, Канна?
— Графиня утверждает, что будто бы приобрела идиота у Истребителей Зла.
— Церковь? – Слепой нахмурился. – Не их круг интересов. Разве что, монахи обители… Ладно, Канна, думаю что к этому мы еще вернемся. Послание было зашифровано?
— Конечно, Великий.
— Это хорошо. Но давить на графиню сильнее мы уже не можем. Она и так запуталась достаточно прочно. Надавим сильнее – и паутина может не выдержать…
Что еще?
— Господин Нуа узнал о том, что король нанял наемников для атаки на Хоронг. Господин Нуа требует вашего вмешательства, Великий.
Слепой промокнул лицо влажной тряпкой и сипло засмеялся.
— Сам виноват… Почувствовал себя равным правителям… С королем Венцелем шутки плохи, в минуты просветления он способен на любую неожиданность. Хоронг давно стоит ему поперек горла, к тому же эти территории согласно Маэннской Конвенции, до сих пор считаются спорными. Ну да ладно. Потребуй с Нуа четыре, да нет, пять тысяч золотых колец, за сделку с Биролем, и за защиту от короля.
— Что предпринять в Хоронге, Великий?
— Ничего, Канна, ничего… Если миссия Аттона удастся, а нам не причин сомневаться в обратном, то королю будет не до промышленности…Ну, что там еще?
— Сухарик просит еще денег, Великий Торк.
— Про Сухарика можно забыть, Канна. Мы уже ничем не поможем ему. Канцлер сделает все возможное, чтобы сохранить позиции Империи на Севере. Чаг сделал и так достаточно много, много больше, чем мы рассчитывали. Будь сейчас со мной Кузнец... Можно было бы попробовать расшатать Винтир. Но Кузнеца нет, а вам это не под силу. Сосредоточьте все силы в королевстве. Скоро там будет очень жарко... И приведи ко мне этого отвратного могемца, как его там … Трендорру… Пора платить по счетам.
20.
—
Увешанный оружием, словно рифдольский головорез, маркграф Нурр возвышался горою над письменным столом, за которым сидел канцлер. У дверей кабинета стоял навытяжку Весельчак, с вечно злобной гримасой на изуродованном шрамами лице. Россенброк, устало прикрыв глаза, смотрел в окно.
— Вы отказали мне! Именно вы! Неужели правду говорят, что Империей правит не Конрад, а сын эркуланской шлюхи!
Весельчак вздрогнул и положил ладони на рукояти клинков. Канцлер, успокаивающе махнул рукой.
— Я желаю встретиться с Императором, слышишь ты меня, старый осел! И никто не осмелится воспрепятствовать мне! Никто! — Голос маркграфа сорвался на крик, — Я провел восемь дней в седле, спеша увидеть Его Величество Императора. Там на севере, никому неизвестный ублюдок, с армией каких-то засранцев грабит мою страну! Они уже, наверное, взяли форт Иэнно...
— Ну, почему же, никому неизвестный ублюдок? — Негромко, с некоторым отвращением заговорил Россенброк, продолжая смотреть в окно. Нурр замер, открыв рот, по всклокоченной бороде его стекала слюна. — Миуш Чаг, младший сын богатого купца и оленевода Густава Чага, повешенного вашими солдатами шесть лет назад, вместе со старшими сыновьями. Если я не ошибаюсь, стада Чага превосходили количеством ваши стада, маркграф. Кстати, часть денег повешенного купца, пошла на взятку маркизу Им-Нгеналю, что бы он, со своей бандой изобразил позорное бегство, бросив отряд полковника Бриита, которому вы так славно ударили в тыл. Происходили эти события, тщательно вами скрываемые, во время вашей неудавшейся агрессии в Фалдон. Очевидно, об этом вы хотите поведать Императору?
— Что ты несешь, старая бочка дерьма? — Маркграф вдруг побледнел как полотно.
— Что же касается ваших владений, то мятежники уже давно захватили форт Иэнно, и пока вы ползали в ногах Винтирского герцога Форрона, армия Сухарика вышла к берегам Тойль-Толла. Все ваши полковники, маркграф, уже на границах Бреммагны. А гарнизоном Киры и небольшими отрядами ваших людей командует горстка капралов.
— Что!? — Маркграф взревел так, что задрожали стекла в окнах кабинета. Весельчак судорожно сжал рукояти клинков и сделал шаг вперед. Россенброк сделал предостерегающий жест, и продолжил:
— Не надо так переживать, маркграф. Вы находитесь вдали от Киры, и здесь, в Вивлене вы можете не опасаться за свою голову. Пока… Пока можете не опасаться… — Россенброк говорил совершенно спокойно, словно обсуждал с генералом Корроном очередную поставку данлонского вина. — Да, кстати… Офицерами Тайной канцелярии на границе каньона Беон был перехвачен курьер. У него изъяли ваше послание, — канцлер выжидающе посмотрел на маркграфа. Тот вдруг сразу уменьшился вдвое, глаза его забегали, на лице появилось какое-то унизительно-отталкивающее выражение. — Может вам привести текст послания?