Лезвия Судьбы
Шрифт:
— Есть ли еще деревни оборотней в округе? — задал вопрос Влад.
— Да, — степенно отвечал староста. — Но мы старшие, у нас тотем бога Волколака!
В разговор неожиданно вклинился Скарви, он решил не отставать от Ингвара и тоже произнести что-нибудь эпохальное.
— В какого еще бога ты веруешь, собака?! Он только что рассыпался в прах! Есть только один бог, и имя ему Маниту! Уверуй в Маниту, грозного и беспощадного! Ему теперь ты будешь молиться, ты понял, язычник?
— Понял! — взмолился несчастный староста. — Мы будем молиться новому
— А это, чтобы ты помнил! — Скарви подошел к старосте волчьей деревни и влепил ему затрещину. Он хорошо запомнил слова Влада о процедуре посвящения в рыцари и решил ее простереть на все аспекты взаимоотношений. Скарви однозначно метил в первосвященники новой модной религии.
Внезапно к Владу пришло скребущее чувство, что не все в порядке. Что-то весьма нехорошее творилось, заставляя его внутренний голос просто кричать о возвращении на базу. Влад спешно решил собираться домой. Однако в деле приведения деревень к покорности требовалось поставить точку.
— Орфейг! Дай мне свой колчан! — приказал Влад. Тот послушно протянул сдернутый с плеча тубус со стрелами. Влад достал одну из хакерских стрел, убедился в ее феноменальной кривизне и в наличии серебряного наконечника. Он эффектно швырнул тубус к ногам волчьего предводителя.
— Покажи это остальным старостам. Эти стрелы летят далеко, бьют без промаха, убивают наповал. Они умеют летать в лесу так, будто летят над полем. Жду вашу делегацию у себя в городище. Там обсудим дань вашу и службу. А пока нам пора.
Влад сделал вид, что уходит, но потом обратно развернулся. — Да, и еще, "ведьмин студень" будет стоять вокруг деревни до тех пор, пока вы по-настоящему не поверите в Маниту, и не попросите его, как следует попросите, в своих молитвах, убрать его!
Влад прошел сквозь ряд своих воинов и схватился за веревку. Арбалетчики живо втащили его наверх. Следом за Владом, тем же макаром, на остров поднялись и остальные дружинники. Влад в отвратительном настроении проследовал в свое командирское кресло. Дождавшись, пока все не поднимутся, конунг отдал приказ разворачиваться домой. Скарви было начал разговор о том, что было бы неплохо пугнуть и остальные деревеньки, но Влад быстро прервал его рассуждения.
— Есть такое слово, Скарви, "Надо". Летим домой.
Скарви коротко поклонился и вышел вон из рубки. Через секунду Влад услышал:
— Конунгу было видение! Маниту ему дал знак. Мы возвращаемся!
Влад устало закрыл глаза. Дрожь и нудящая боль пытающейся до него достучаться интуиции здорово вытягивала силы, ослабляя перед грядущим испытанием. Приступы такой интуиции не раз настигали Влада на его жизненном пути. Это не было чем-то сверхъестественным, у каждого человека, если он припомнит, перед критическими переломами в судьбе всегда звучит подобная нотка. Только вот многие к ней предпочитают не прислушиваться, отмахиваются, а потом становится поздно. Тут чувствовать нужно тонко, а действовать рефлекторно, и тогда эти предупреждения не пропадут втуне.
— … Конунг? —
— Прости, Мудрый Скарви, повтори еще раз.
— Я говорю, а почему мы не сожгли эту деревню? Вроде летели мстить, а так никого и не убили, ну кроме вана-волколака.
— Милосердие, Скарви. Как-то я говорил Наталии, что высшая ценность достижений человеческой цивилизации — это милосердие. Маниту однажды сказал "Почему вы берете силой то, что не можете взять любовью?". Убить их всех мы всегда успеем, но вот доказать самим себе, что мы можем заслужить чужую любовь — это деяние, достойное подвига. Они нам еще послужат. Вот увидишь.
— Ты слишком добр, конунг, — неодобрительно сказал Скарви. — Но я верю тебе! Посмотрим, что из этого выйдет. А как называются те, которые верят в Маниту?
— Индейцы, — ответил на автомате Влад. Он тут же прикусил язык. Но уже было поздно.
— И чем же занимаются индейцы? Что делает их особенными? Как Маниту отмечает своих последователей? — вцепился как клещ во Влада Скарви. Похоже, он уже точно себя видел на месте главного жреца новой, но уже ярко проявившей себя религии. Мудрый Скарви умел держать нос по ветру.
Для начала Влад старательно ущипнул за голую ляжку начавшую было ржать Наташу. Затем тихонько двинул ее локтем под дых. Наталли Арвенстарская взвыла и закашлялась.
— Попей водички, Наташенька, — ласково проявил заботу конунг. — Иди, потом, проветрись, бледнолицая скво.
— Индейцы, — продолжил Влад, вернувшись в разговоре к Скарви, — хорошие охотники, меткие стрелки. Любят из оружия томагавки — это метательные топорики. Хорошо владеют ножом. Кстати, Ольсен, его еще эльфы ранили, когда мы в лесу брали первого вана — отлично метал топор, прямо как настоящий индеец.
— Да, — неожиданно согласился Скарви. — Топор если метнуть, его только ловить или уклоняться, отбить клинком тяжело. Хорошее оружие против эльфа.
— Кто спорит. Я знаю целую страну, Скарви, которую назвали, как считают некоторые, от названия "топорика". "Фракки" называли такой топорик, это дало название целому народу, у которого это оружие было в почете, их так потом и стали называть — "франки". А затем и страну их назвали по созвучию — "Францией".
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Наш Вальдур, конунг удалой, отправился гулять
И с грозной девою речной он лег в одну кровать.
Наутро был подарками осыпан с головой,
Был меч ему подарен той девою речной.
— Вижу дымы над городищем! Там что-то горит! — раздался встревоженный крик впередсмотрящего.
Все, кроме рулевых, высыпали на переднюю часть летающего острова, вглядываясь в клубы дыма на горизонте. Влад присмотрелся к этим черным сигналам несчастья и понял, что они идут с определенной периодичностью. Три точки, три тире. Это попытки передать сигнал "SOS", догадался Влад.