Лгунья
Шрифт:
— Да зачем вам эта худосочная? — проворковала одна из них. — Сними с неё платье, и одни мослы останутся. Как вам это?
Она задрала платье и просунула между прутьев решётки длинную, несколько полноватую ногу в чёрном шерстяном чулке. Мужчины одобрительно загомонили, кто-то в темнице, что находилась слева от камеры Майяри, попросил показать что-нибудь ещё. Женщины расхохотались и в ответ показали кукиш. Одна, впрочем, всё же приспустила платье на груди, вызвав бурное одобрение и похотливые комплименты.
Майяри, словно не слыша их и
— Чего разорались, курвы! — гаркнул кто-то.
В коридоре загромыхала колесами тележка, и показались двое стражников. Один из них катил перед собой тележку, на которой стояли два чана, от одного из которых шёл пар, и несколько стопок мятых жестяных мисок.
Арестанты разом притихли и с жадностью уставились на дымящийся чан.
Охранник ещё немного поворчал, а потом принялся помогать своему товарищу с раздачей еды. На каждого из заключённых полагалось две миски: одна с отвратного вида кашей и ещё одна с чистой, но ледяной водой. В решетке камеры Майяри имелась маленькая дверца, куда тоже просунули воду и еду.
Закончив с раздачей, стражники удались, и в тюремном коридоре воцарились чавканье и хлюпанье. Эти звуки раздражали Майяри не в пример сильнее похабных шуточек. К горлу подкатил ком, и она, осмотревшись, увидела деревянную покосившуюся ширму в углу камеры. Встав, девушка кое-как добралась до неё, и её вырвало в деревянное ведро.
Отдышавшись, Майяри добралась до решётки и опустилась перед мисками на колени. Окунув дрожащие пальцы в холодную воду, девушка тщательно вымыла руки и лицо.
— Ты глянь-ка! Чистюля какая, — презрительно протянул кто-то. — Её пить надо, а не культи свои полоскать!
Помутневшую воду Майяри вылила в кашу, чтобы заглушить тошнотворный запах, и, придерживаясь за стеночку, потопала к постели.
— Нос воротит, — хмыкнул один из арестантов. — Видать, из благородных.
— Что ж её, такую благородную, к нам занесло?
— Мож, ноги перед кем-то важным раздвинуть не захотела?
Коридор опять огласил многоголосый гогот.
Майяри мрачно посмотрела на шутников, и неожиданно по её камере прокатился яркий всполох. Он ударился в решётку и брызнул искрами. Хохот резко оборвался, и наступила пугающая тишина.
— Магичка! — с отвращением сплюнул кто-то.
Майяри прикрыла глаза и нервно рассмеялась.
— Ещё и безумная!
За Майяри пришли на следующий день. Она даже не услышала, как открывается дверь. Проснулась, почувствовав, что на ногах и руках защёлкивают кандалы.
— Вставай! — огромная ручища грубо тряхнула девушку за плечо, и она с трудом разлепила веки.
Голова пульсировала от боли, горло раздирала сухость, а в груди ощущалась тяжесть. Майяри кое-как села и обвела камеру мутным
— Ну же! — поторопил стражник.
Его слова доходили до девушки с трудом и разносились в голове глухим звоном, причиняя лишь боль и не донося никакого смысла.
Грубый тычок в спину всё же подсказал, что от неё хотят, и Майяри поднялась на ноги. Те подвели её почти сразу. Стража едва успела подхватить её под руки.
— Эй, чего это с ней? — обеспокоился Харийд. — Вы ей подсыпали что-то?
— Больно надо! — обиделся один из охранников. — Эта цаца от воды и еды отказалась. Мы же силком арестантов кормить не нанимались. Давай, шевели ногами!
Шевелить ногами у Майяри получалось кое-как. Она только-только начинала понимать, что происходящее — не продолжение её бредового сна. Грудь раздирал кашель, и чувствовала она себя совсем отвратно. В какой-то из проблесков сознания ей подумалось, что купание в ледяной реке было не самой лучшей идеей. Но такой заманчивой… Разум опять погрузился в горячечный бред, и девушке очень захотелось оказаться в той ледяной воде. Сейчас ей было невыносимо жарко.
Майяри попыталась сосредоточиться на окружающих предметах, но коридор проносился перед глазами качающимся смазанным пятном. За решётками маячили бородатые злорадно ухмыляющиеся лица, а в уши лился неразличимый гомон чужих голосов.
— А ну заткнулись, сукины дети! — голос охранника прозвучал неожиданно чётко.
Майяри тряхнула головой и ненадолго обрела ясность рассудка. Куда её тащат? На допрос? Нужно собраться, ей нужно собраться! Она выкрутится… Сознание опять поплыло, и Майяри затошнило.
В следующий раз она вынырнула из горячечного бреда, уже сидя в большом деревянном кресле за маленьким столом. Её отрезвил холодный взгляд жёлтых глаз. Майяри пристально уставилась в них, ощущая физическое облегчение от их ледяного выражения.
— Не нужно, — Ранхаш махнул рукой в сторону цепей, что свисали с кресла. Стражники с сожалением отпустили их и вышли в коридор.
Харен же окинул сидящую перед ним девушку взглядом, и увиденное его не устроило. Подозреваемая была совершенно невменяема. Стоящий у стены Шидай заинтересованно подался вперёд и с подозрением протянул:
— Видимо, тюремный лекарь до неё так и не дошёл.
— Халтурщики! — сплюнул данетий Трибан. — Как её теперь допрашивать?
В допросной помимо них троих был ещё и Харийд, которого пригласили исключительно как сторожа для подозреваемой. Но судя по её состоянию, она не была способна ни колдовать, ни броситься в атаку с кулаками. Антимагические кандалы явно были лишними.
Сгорбившись на своём месте, Майяри продолжала с маниакальным упорством ловить взгляд харена, чтобы ещё раз испытать облегчение. Ей это удалось, и её губы дрогнули в улыбке.