Лгунья
Шрифт:
Ранхаш замер. Лицо его не изменилось, но почувствовалось напряжение. Да почти все присутствующие ощутили озноб, когда по измождённому лицу скользнула почти сумасшедшая улыбка.
Ранхаш ещё раз осмотрел девушку. Худая, даже тощая, с запавшими щеками, тёмными кругами под глазами и грязными тусклыми тёмно-русыми волосами. Сходства с портретами, что с первым, что со вторым, не было никакого. Даже взгляд, тёмный и тяжёлый, сейчас казался куда легче из лихорадочного блеска. Харен попытался выделить какие-то характерные черты, но взгляд спотыкался то об обломанные ногти, то о
Глаза девушки скользнули по столешнице и задержались там. Перед хареном лежал сложенный кусок пергамента. Острое сожаление привело её в чувство. Зря она закляла эту бумажку от воды и магического огня. Ой, зря! Вероятно, в кармане нашли. Она его последний раз туда запихивала, прочитав очередное послание от харена. Майяри вскинула глаза и уставилась на Ранхаша. Сомнений не было. Именно этого оборотня она встретила на болотах. Нужно было не слушать Тошкана и пройти мимо! Лучше бы он там сдох!
Взгляд подозреваемой неожиданно стал осмысленным, и в нём загорелась ненависть.
— Вы осознаёте, где находитесь? — поинтересовался Ранхаш.
Майяри облизнула пересохшие губы и прохрипела:
— Осознаю. Только вы кто?
— Вы должны помнить меня.
На мгновение голову Майяри помутил страх. Он запомнил! Запомнил её на болотах! Что теперь будет с садовниками?
— Я писал вам, — Ранхаш постучал пальцем по сложенному пергаменту.
Девушка не сразу поняла его, но, когда поняла, рассмеялась от облегчения. Мужчины с беспокойством переглянулись, а харен помрачнел.
— Вотый, — на распев протянула девушка. — Тот самый Вотый. Знала бы… — Майяри мотнула головой и оборвала фразу.
— Вы понимаете, почему оказались здесь?
— А? — Майяри уставилась на него пьяным взглядом, а затем широко улыбнулась. Зубы у неё оказались белыми и здоровыми, что на фоне общей измождённости выглядело странно. — Меня же поймали, да?
— Да, — терпеливо подтвердил Ранхаш, всё яснее понимая, что допроса не выйдет. Можно звать свидетеля, чтобы тот провёл опознание, а потом сдать девчонку в руки тюремному лекарю. Она ему нужна в более вменяемом состоянии.
— А кто поймал? — живо поинтересовалась Майяри. — Закон или воры в шкуре закона?
— Что? — брови Ранхаша сошлись на переносице, и он с искренней заинтересованностью подался вперёд.
Майяри резко подалась ему навстречу — Харийд нервно дёрнулся — и проникновенно прошептала:
— А ты думаешь, я не понимаю? Ты же от них. Я знаю, знаю это… — Майяри оборвалась и поморщилась, приходя в себя.
— Госпожа Амайярида, вас обвиняют в ограблении и убийстве, — напомнил Ранхаш. Бредовые высказывания девушки его несколько запутали и насторожили.
— Я не виновата! — резко ответила девушка.
Отлично! Хоть на имя откликнулась. А то Ранхаш начал думать, что они всё же ошиблись и схватили не ту девушку.
— Но вы сбежали, — вкрадчиво прошептал Ранхаш, склоняясь
Запах болезни он всё же почувствовал. В дыхании девушки. Неприятный гнилостный запах борьбы тела с недугом.
— Воры, вы все воры, — взгляд Майяри опять потерял осмысленность.
Ранхаш откинулся на спинку стула, окончательно поняв, что добиться чего-то внятного от неё невозможно.
— Приведите свидетеля, — попросил он данетия Трибана.
Пока данетия не было, к девушке подошёл Шидай. Майяри уставилась на него взглядом дикого зверя, и лекарь даже подумал, что она сейчас оскалится. Но та всё же не была оборотнем, поэтому просто отшатнулась.
— Не тронь!
— Да и не надо, — недовольно откликнулся Шидай. — От тебя жаром на полсажени пышет. Харен, мне не нравится её дыхание. Боюсь, простуда на лёгкие перешла. Почему её не осмотрел лекарь?
— Мне сходить за ним? — спросил нервничающий Харийд.
— Куда? — Шидай посмотрел на него, как на дурачка. — А если она буянить начнёт?
— Так в кандалах же…
Дверь опять отворилась, и внутрь вошёл Трибан. За ним боязливо, по стеночке, зашёл Одаш. Увидев затылок девушки, он испуганно вытаращил глаза и замер.
— Ох, боги-защитники, — торопливо пробормотал он.
— Что ж ты на затылок смотришь, — недовольно попенял ему данетий. — Ты лицо посмотри.
Одаш нервно посмотрел на него и, обойдя девушку по дуге, оказался за спиной харена. Глаза его ещё больше выпучились, и он отчаянно закивал.
— Она! Как есть она! Ох, как вспомню ту ночь…
По лицу Майяри скользнула кривоватая улыбка.
— А я ведь тебя знаю… — потянула она.
— Да лучше б не знали, — чуть не плача отмахнулся Одаш. — Я ж от вас, госпожа, подобного и не ожидал. Если б собственными глазоньками не видел, ни за что бы не поверил.
Глаза девушки широко распахнулись, и она усмехнулась так, словно не могла поверить своим ушам.
— Все вы тут… — начала она, но Одаш с жаром её перебил:
— Она это, харен, как есть она! Как сейчас помню: ночь, двоелуние, и она нож заносит. Господин хранитель что-то хрипит, остановить пытается, а она бьёт его, бьёт… — оборотень спрятал лицо в огромных ручищах и всхлипнул. — А потом куль у него вырвала, развернула и хвать камень оттуда. Смотрит на него, любуется в лунном свете, а по белым рученькам кровь течёт. А она ещё и ухмыляется… Вот как сейчас!
Майяри действительно улыбалась. Язвительно и с безумным блеском в глазах. Неожиданно она резко подалась вперёд и крикнула:
— Врёшь!
— Как есть правду говорю! — Одаш испуганно отшатнулся. — Не гневитесь, госпожа. Сами же себя в эту яму посадили.
Майяри попробовала было встать, Харийд даже сделал пару шагов к ней, но девушка обессиленно упала в кресло. В голове опять помутилось. Перед глазами завитали образы из реальности и воспоминаний. Искажённое болью лицо главного хранителя сменилось ледяной маской харена, в ушах, смешиваясь, зазвучали два голоса: «Ей лекарь нужен» и «Лови, её лови!». Майяри постаралась сосредоточиться на холодном лице харена. Не время терять сознание, ей нужно выбраться из этой передряги.