Лгунья
Шрифт:
— Ну… — директор досадливо поморщился. — Это действительно так и не совсем так. Она была очень вежливой и приятной девочкой, но держала всех на расстоянии. Воспитанная очень, даже откровенным хамам не грубила. Всегда держала себя в руках, — мужчина грустно усмехнулся. — Не знаю, как уж она жила раньше, но манеры ей привили хорошие.
— Как у госпожи благородного рода? — неожиданно вмешался в разговор Шидай.
Мастер Пийш обескураженно посмотрел на него, но всё же неуверенно кивнул.
— Что-то такое было. Может,
— Как она относилась к учёбе? — поинтересовался харен.
— Ну, она хорошо училась, — удивлённый вопросом директор покосился на лист успеваемости, который всё ещё лежал перед хареном.
— Меня интересует не это, — мастер Пийш едва не поёжился под пронзительным взглядом. — Как она относилась к учёбе? Рьяно всем интересовалась, теребила преподавателей вопросами, допоздна засиживалась в библиотеке, позже всех покидала тренировочную площадку… Может, наоборот, не испытывала особого воодушевления или даже ненавидела учиться?
Директор задумчиво свёл брови.
— Я бы не сказал, что она была энтузиастом. Учёба ей давалась легко, и она не сильно напрягалась. Майяри могла бы учиться и лучше, но… — он пожал плечами.
Лицо харена не изменилось, но едва уловимое недовольство проскользнуло в воздухе. Мастер Пийш почувствовал это и поспешил добавить:
— А вообще она выбрала не ту специализацию. Я много раз ей об этом говорил и предлагал уйти с боёвки, но она не соглашалась.
— А что было не так? Ей что-то не удавалось?
— Занятия по боевой физической подготовке у неё шли сложно, но это и не странно. Она же девушка, к тому же человек. Но дело не в этом! Видите ли, она была прекрасным артефактчиком. Это просто её стихия! Я много раз предлагал перейти ей под руководство мастера Милима, но она не соглашалась. Она постоянно создавала какие-то занятные вещицы. Достаточно вспомнить только зеркальное письмо. Мы всё никак не могли понять, как этот обалдуй Виидаш умудрился так хорошо сдать экзамен, а оказалось, что это Майяри помогла. Создала два листа бумаги. То, что пишешь на одном листе, отражается на другом. Виидашу только и оставалось подменить бумагу у преподавателя, а ответ за него написала Майяри, сидя в общежитии. Мастер Милим их потом раскусил.
Мастер Милим поднял голову от бумаг и мрачно посмотрел на директора. Харен повернулся к нему.
— Это так? — поинтересовался Ранхаш.
В глазах преподавателя артефактологии вспыхнули искры ненависти, а на лице заходили желваки.
— Да! — отрывисто подтвердил он. — Это так! Майяри была невероятно талантлива. Но это не значит, что она могла кого-то убить ради раритетного камня и пары-тройки побрякушек!
— Я пока её ни в чём не обвинял, — холодно заметил Ранхаш.
— Простите, — мастер Пийш поспешил вмешаться в беседу, — просто данетий Трибан предположил, что она могла бы использовать украденное для своих целей, и у них был… м-м-м… не очень приятный
Харен знал об этом. В отчёте данетий Трибан написал: «Господин Милим отказался отвечать на вопросы и повёл себя крайне агрессивно. Из-за устроенного им пожара пришлось отложить допрос».
— В отчёте данетия нет упоминаний о том, что у девушки были такие выдающиеся способности, — господин Ранхаш прищурился.
Директор опустил глаза, а мастер Милим лишь плотнее сжал губы.
— Как-то разговор об этом не зашёл, — с мягкой улыбкой ответил мастер Пийш. — Данетий задавал так много вопросов, что мы и не вспомнили.
— И в характеристике об этом тоже ни слова. Даже в написанной вами, — харен пристально посмотрел на мастера Милима.
— У меня было много других дел, — отрезал тот. — К тому же какое это может иметь значение?
Говорить о том, что многие артефактчики вожделенно грезят о том, чтобы получить в руки украденный камень, харен не стал. Господин Милим и сам это наверняка прекрасно знал и просто притворялся дураком. Причём без всякого старания.
— Благодарю за уделённое время, — харен поднялся и, не прощаясь, двинулся к выходу.
Несколько обескураженные преподаватели проводили его настороженными взглядами. Шидай плавно поднялся и, лучезарно улыбаясь, извинился:
— Простите, его плохо воспитали. Моё упущение. Хорошего вам дня и послушных учеников.
Закрывая за собой дверь, лекарь увидел, как мастер Милим кровожадно сжал пальцы на раскрытой чернильнице, а мастер Пийш поспешно схватил какие-то бумаги со стола.
Уже в экипаже Шидай не выдержал и, толкнув харена носком сапога в голень, серьёзно спросил:
— И что вы думаете?
Тот продолжал молчать, смотря на стену. Послышался щелчок хлыста, и экипаж тронулся.
— У вас же наверняка появились какие-то вопросы? — продолжал допытывать его Шидай. — Хватит молчать. Вознаградите меня за то, что я так безропотно сношу все тяготы общения с вами.
То ли харен действительно захотел его вознаградить, то ли просто решил проговорить свои мысли вслух, но он всё же раскрыл рот и задумчиво протянул:
— Хотел бы я знать, почему сгорели Розыши? И, — глаза его холодно блеснули, — почему список украденного известен тем, кто не вовлечён в расследование?
— Розыши… — заинтригованно протянул Шидай, но отвлёкся на что-то за окном.
Покидали территорию школы они через другие ворота и как раз проезжали мимо длинного двухэтажного здания красного кирпича. Часть его стены выделялась своей свежей краснотой, словно здесь не так давно обновили кладку.
— Это здесь её пытались задержать? — уточнил лекарь.
Харен прищурился, вспоминая строку из отчёта.
«Подозреваемая разрушила стену общежития и скрылась от стражи».