Лицензия на убийство. Том 1

Опсокополос Алексис

Комедиантов повели под усиленным конвоем, словно это были два самых злобных маньяка в галактике. Такое отношение разительно отличалось от того, что было ранее, и лишний раз намекало: теперь всё будет серьёзно – шутки закончились за воротами этого заведения. Впрочем, с Лёхой и Жабом это не работало – первый шутил и в более мрачных и ужасных ситуациях, а второй не шутил даже в самых благоприятных.

Транспортёр стоял недалеко от здания, поэтому подозреваемых в убийстве уважаемого господина Чылоо завели в мрачное холодное здание окружной тюрьмы Олоса для ожидающих суда очень быстро. Внутри тюрьма оказалась ещё

неприятнее, чем снаружи: чёрные крашеные полы, стены – такие же чёрные примерно до пояса и серые выше этого уровня и серый потолок с редко расположенными тусклыми лампами. Такая обстановка сразу давала понять: здесь будет плохо и тяжело.

Четыре охранника-цванка водили комедиантов по разным коридорам так долго, что Лёха подумал: им решили провести экскурсию по всем закоулкам тюрьмы, прежде чем проводить в камеру – или в камеры, если их распределили в разные. Боевому комику стало скучно просто так ходить, и он решил завязать беседу:

– А куда мы идём-то?

– Разговоры! – мрачно отреагировал на попытку общения один из охранников.

– Да ладно вам строить из себя крутых. Ну реально, чего мы по коридорам круги нарезаем?

– На прогулку, – ответил уже другой охранник, более разговорчивый.

– На прогулку? – удивился Лёха. – Смеётесь, что ли? Мы ещё не ели и не спали, какая прогулка?

– Так получилось. Шеф ещё не подписал приказ о вашем приёме, и компьютер не выделил вам камеру. Так что подождёте пока в прогулочном блоке, – объяснил разговорчивый охранник. – Или вы предпочли бы в транспортёре?

– Нет, спасибо, лучше на прогулке, – вступил в разговор Жаб.

Когда комедиантов переводили через большой холл, им навстречу попалась такая же процессия – по коридору вели заключённого, и его охранниками тоже были цванки.

«Хреновый знак, – подумал Лёха, глядя на это. – Надеюсь, совпадение».

Блок для прогулки заключённых очень походил на огромный спортзал: он был без окон и с разными спортивными снарядами. Конечно, никаких штанг и гантелей там не было, как и любых других предметов, которыми можно нанести увечья. Стояли турники, брусья, беговая дорожка и несколько тренажёров на тяги и жимы.

Лёха оглядел находившихся в прогулочном блоке заключённых, и его опасения подтвердились. Представители различных рас неспешно наматывали круги под присмотром конвоиров, а в углу помещения кружком сидели несколько цванков, играли в кости и возбуждённо ругались, используя при этом довольно грязные выражения сразу нескольких языков. Впрочем, агрессии в их поведении бывший военный не заметил, скорее рептилоиды просто выражали так переполнявшие их эмоции, потому что играли они в самую азартную для них игру – ииннские кости.

Игра эта была очень популярной у цванков и оставалась загадкой для всех остальных. Понять её смысл и правила было довольно сложно, а если уж говорить начистоту – этого не мог сделать никто, кроме суровых рептилоидов. На своей родной планете Иинн цванки играли в эти кости с детства. Когда-то давно, ещё в училище, Лёха пытался вникнуть в суть этого развлечения, но быстро сдался.

Мало того, что в игре использовались тридцатидвухгранные кости – к этому ещё можно было привыкнуть, но вот то, что на гранях костей не было ни цифр, ни каких-либо иных знаков, бывшего штурмовика в итоге добило. Да ещё и правила игры не были строго обозначены

и менялись в зависимости от количества играющих и, как казалось Лёхе, даже от времени суток.

Таким образом, курсант Ковалёв раз и навсегда потерял интерес к этой удивительной забаве, так и не поняв её смысл. Но он явно был, ведь цванки играли столь азартно и самозабвенно, будто каждый раз на кону стояла как минимум настоящая корова с эко-фермы Лакфана.

Конвоиры любезно разрешили вновь прибывшим не нарезать круги, а просто посидеть на скамейке от одного из тренажёров и даже отошли в сторонку, чтобы не стоять у них над душой.

Когда они остались относительно одни, Лёха кивком обратил внимание Жаба на играющих в кости.

– Да уж, заметил, – недовольно сказал Жаб. – Плохой знак. Очень плохой.

Дело было в том, что так вольготно чувствовать себя в то время, когда остальные заключённые наматывают круги по блоку, цванки могли только в одном случае – если начальник этой тюрьмы был их земляком. А из этого уже вытекало следующее – порядки здесь суровые, и народ сидит безбашенный. Иначе личный состав тюрьмы просто не стали бы комплектовать цванками. Хотя, конечно, Лёхой рассматривался и второй вариант: какой-то уроженец Иинна просто дослужился до должности начальника тюрьмы. Но шансов на это было немного. Скорее всего, другие здесь просто не могли справиться с контингентом.

Что касается самих цванков, у этого народа было потрясающее чувство расы. Цванк никогда не причинял вреда земляку, если дело не касалось совсем уж личных моментов. Везде и в любой ситуации эти рептилоиды держались вместе и помогали друг другу. На службе они тоже не забывали своего особого отношения к родичам и по возможности набирали окружение из своих.

Помня об этой особенности уроженцев Иинна и увидев, как они играют в кости, Лёха понял: надо быть предельно осторожными – для заключённых-цванков в этой тюрьме закон не писан, и при начальнике-земляке они явно делают здесь всё, что хотят. Чтобы покинуть это мрачное место живыми и здоровыми или, на худой конец, просто живыми, Лёхе с Жабом предстояло проявить максимум изобретательности и дипломатичности.

И стоило только бывшему штурмовику подумать о нежелательности тесного общения с заключёнными-цванками, как те обратили внимание на двоих новичков, развалившихся на скамье и не желающих прогуливаться.

– Пойдём-ка, дружище, прогуляемся, – сказал Лёха, вставая и разминая мышцы. – А то кое-кому наше поведение может показаться вызывающим.

Жаб всё понял и вопросов задавать не стал. Комедианты знаками показали конвоирам, что собираются тоже дать несколько кругов и аккуратно, стараясь никого не задеть, влились в поток шагающих по кругу.

Минут через десять в прогулочный блок вошёл тот невысокий цванк-офицер, что принял подозреваемых у патруля, вышел на середину помещения и громко крикнул:

– Ковалёв Алексей и Вэллоо-Колло-Чивво!

– Здесь мы! – отозвался Лёха, покидая поток.

– Вэллоо-Колло-Чивво! – крикнул цванк ещё громче.

– Да здесь я, – пробурчал Жаб, присоединяясь к другу. – Видишь же, что здесь. Чего орать?

– Услышал имя – отзовись! – прикрикнул на Жаба офицер. – За нарушение – карцер! На первый раз сделаю вид, что не заметил. На выход оба! И быстрей – через пять минут вы должны быть в кабинете шефа!