Лицензия на убийство
Шрифт:
Мы с несколькими боевыми товарищами заскочили под чередой пуль в тёмное здание, погружающее нас во мрак. Я сразу включил тепловизор.
План здания мы знали наизусть, и сейчас ребята разбрелись на свои позиции, имея полный доступ к наблюдению за всеми входами и выходами. Четко подготовленная операция, и каждый знал, что необходимо делать, что бы выбраться живыми.
Нас учили и тренировались сутками напролёт именно для того, что бы даже в самой тяжелой ситуации обдумывать каждый шаг врага. И сейчас, стоя практически в полной тишине, где только
Нас окружали, но у нас с самого начала был путь к отступлению.
Боевики думали, что это они нас завели в тупик, но они даже не догадывалась, что было все наоборот.
Дальше чётко слаженные действия – череда выстрелов и взрывов. Перестрелка была недолгой, основная зачистка проходила за кулисами и в тишине – тихо штык-ножом резали глотки, подкрадываясь как мыши сзади. И нет, в такой момент не грешно подойти со спины. Никто не задумывался о честности боя, потому что каждый хохел остаться живым. И сейчас, наблюдая за ярко красной точкой через тепловизор, видел необходимую нам цель. Действовал беззвучно, словно настоящий снежный барс – подкрался к боевику со спины и прижал нож к его горлу, произнося на ломанном ливийском:
– Опусти оружие.
Он сглотнул, понимая, что это его конец.
– Я знать русская речь, – хрипло ответил, а сильней надавил ему на глотку. Забрал его оружие.
– Ещё лучше, – прошмонал на наличие скрытых ножей или пистолета и потянул его вглубь здания, видя, что остальные прикрывают меня по обе стороны.
Нам нужна была только информация, и я был готов к длительным пыткам, потому что знал – этих легко не расколоть. Пройдя ещё несколько метров, отдаляясь от основных боевых действий, сделал ему подсечку, из-за чего он повалился на колени, где я быстрыми и точными ударами заставил его упасть на спину на сырой пол. Коленом встал ему на грудь, перекрывая часть кислорода. Боевик попытался руками убрать мою ногу, но я чётко в лоб направил ему автомат.
– Мне нужно только имя, и тогда твоя смерть будет быстрой.
Он рассмеялся мне в лицо.
– Аллах покарать тебя и вся ваша земля. Вы будете тонуть в крови, – он стал откашливаться, а я сильнее давил коленом и дулом автомата одновременно.
– Имя! Кто поставляет вам оружие?
– Твой Бог тебя не спасти. Твоя душа гнить и страдать. Ты будешь мучиться в муках и гореть заживо. И ты потеряешь все, – он харкнул кровью в меня, попадая куда-то в область бронежилета.
– ИМЯ! – прикрикнул под звук приближающихся выстрелов. Он снова засмеялся. Заглянул в его дикие глаза и увидел в них смерть. И он не то, что был готов к ней, он желал ее. Одними губами прошептал имя, и от пустых стен гулом отскочил звук выстрела, так как я нажал на курок.
А в голове ещё долго стучало:
"Леон…"»
Я вновь дернулся, пытаясь рукой нашарить ствол, но только услышал женский писк, который в ту же секунду вырвал меня из дымки сна. Распахнул веки.
Перед глазами появилось
– Блять, прости... – я резко разжал руку, когда же она глубоко вдохнула спасительного воздуха и закашлялась. – Прости, я…
Черт! Давно этого дерьма не было, чтобы я во сне пытался кого-то придушить.
– Ты как? – я не знал, что говорить и как извиняться. Подобная ситуация у меня была лишь однажды. Красотка лишь подняла ладонь вверх, тем самым давая понять, что бы я заткнулся. Все так же сидя на мне, она потирала красную шею и откашливалась.
Вспомнил, как мы с ней жарко трахались на этом самом сиденье, и на нем же отключилась. Причем она спала прямо на мне.
– Пить, – прохрипела длинноногая, а я быстро схватил бутылку воды с заднего сиденья, протягивая ей.
– Осторожно глотай, больно будет, – виновато произнес, протягивая воду.
Она послушно кивнула и медленными глотками стала пить, а после уставилась на меня.
Тушь смазалась после жаркого секса и сна, как и помада. Волосы растрепались.
И все равно красивая. Девочки вообще по природе своей красивые существа.
Я ждал истерику, но она молчала. Внимательно смотрела несколько минут мне прямо в глаза, а потом потянулась за платьем, которое висело на руле. Все так же сидя на мне, через голову накинула его на себя, пряча за ним сиськи.
– Я не хотел, правда, – вновь попытался извиниться.
Свои косяки я всегда умел признавать.
– Прекрати уже извиняться, – спокойно произнесла, открыла дверь и вывалилась наружу.
Неожиданно! А где крики, истерики, оры? Я чуть не придушил её, а она спокойна как танк.
Я тоже выбрался на улицу, глубоко вдыхая носом, будто это мне недавно перекрыли кислород.
– Надо забрать одежду из клуба, – она направилась в «Ореон», откуда ночью мы вывалились пьяные. – Идёшь?
Я кивнул и молча последовал за ней.
– Тебя подвести? – попытался я сгладить паршивое утро. Она неоднозначно пожала плечами:
– Курить есть?
– В машине.
– Тогда подвези.
Я подождал, пока она курила, а потом тронулся по названному адресу.
– Долго служил?
Я удивлённо глянул на нее, когда же она отрешенно смотрела прямо перед собой.
– С чего ты решила, что я служил? – вопросительно приподнял бровь.
– Ты не просто служил – ты воевал.
Ого! Да она не только красивая, но еще и умненькая. Поразительно!
– Ночью заметила твои шрамы, а шрамы от огнестрела очень легко отличить. Плюс у тебя военная выправка. И взгляд, будто ты всегда на поле боя. А еще походу у тебя посттравматический синдром, – пожала она плечами, словно это было охренеть как всем понятно.
А ниче, что даже самые близкие об этом не знали?
– Официально у меня нет такого диагноза. Я не стою на учёте... – почему-то оправдался перед ней.
– И часто у тебя так?