Лицей. Венценосный дуэт
Шрифт:
— Чо за хрень?! — девушка дёргает руками и ногами. Бесполезно. Связанные руки за спиной зацеплены за спинку стула. Ноги перемотаны в щиколотках и коленях, концы верёвок пропущены за ножками. Это чтобы пнуть ими не могла, осторожность лишней не бывает.
Наблюдаю. Высокомерная стерва у меня впервые. Овечки, что были раньше, пугались с первой секунды. Эту придётся ломать, хотя почему придётся? Буду ловить каждую секунду её реакции. А ещё у меня есть рояль в кустах, вон бутылка с минералкой стоит. И кое-что я там растворил.
— Что за ерунда, я тебя спрашиваю?! —
— Я тебя к себе в гости пригласил, — главное держать тон, всё сказано абсолютно мирно.
— Развяжи меня немедленно!
— Развязать? — в голосе готовность немедленно услужить прекрасной синьорите.
— И быстро! — купилась? Задумчиво глажу её по бедру, веду рукой выше. Девушка шипит, как змея, когда дохожу до груди.
— Как скажешь, Инга, — начинаю расстёгивать ей блузку.
— Тварь! Сволочь! — Инга начинает бешено биться, — ты знаешь, что с тобой сделают?! Знаешь, какие у меня друзья есть?! Тебя отпидорасят так, что стоять не сможешь!
Классная реакция! Как в слабый раствор уксуса щепотку соды бросить. Бурление, кипение, пузырьки столбом в воздух. Плюёт мне в лицо. Ах, ты тварь! А если так? Шлёп! Разок справа. Шлёп! А теперь слева.
Гневное бурление оборвано, в глазах первые признаки растерянности. На лице проявляются красные пятна от полновесных оплеух. Отхожу ополоснуть лицо. Злости нет, я в ответ могу сделать что угодно. Хоть помочиться ей на мордочку, кстати, мысль, надо обдумать.
— В моём доме попрошу так не выражаться, — грожу пальцем и нравоучительную строгость в голос. Продолжаю неторопливо заниматься блузкой.
Когда перевожу все пуговицы в нерабочий режим, тон девушки становится более мирным.
— Ты ж понимаешь, что меня будут искать. Меня в кафе видели, тебя видели…
— Допустим, найдут меня и что? — пожимаю плечами, — отвёз тебя на Кузнецкий проспект и высадил.
Ржу. Ещё кое-что сделал. Рассказываю Инге и с наслаждением любуюсь нарастающей растерянностью.
— Я в одном месте остановился и незаметно забросил твой мобильник в какую-то машину. Парень вышел ненадолго, оставил окошко приоткрытым. Мне осталось только мимо пройти.
Продолжаю ржать.
— Так что парня того, когда твой мобильник найдут, долго трясти будут…
— Он мог сразу в полицию сдать…
— Ты в курсе, как работает наша полиция? — мне ли не знать. Под тот фоторобот, что они составили, четверть всех парней моего возраста влезет.
За разговорами разрезаю ножом перемычку лифчика.
— Классные сиськи, — поддеваю ручкой ножа одну грудь, потом другую, — третий размер? Мой любимый.
— А если выкуп? — Инга делает вид, что её не трогают мои фамильярности, — хочешь миллион?
— Не, не хочу, — задумчиво мну её грудь, пока не грубо, — у меня есть…
Выкуп что означает? То, что я засвечусь, она меня в лицо знает. Полиции остаётся только хватать всех подряд и даже таскать на опознание не надо, только сфотографируй и всё.
— Можно по другому сделать, — Инга лихорадочно ищет способы спастись,
— Как только я выйду из квартиры, ты кинешься к телефону, — зажимаю ей лицо пальцами, — в полицию, может и не обратишься, но ты говорила что-то про своих друзей, которые меня того… язык не поворачивается повторять.
Заканчиваю внушение лёгкой пощёчиной. Развлекуха начинается…
3 декабря, понедельник, время 12:55.
Лицей. Столовая.
Сегодня день Российской Армии. Если точно, то второго, сегодня отмечаем. Неформальный праздник, красным днём в календаре не отмечен. Что тогда в 1919 году произошло, я не очень поняла. Катавасия та еще. Царская армия развалилась, красные создали свою, белые свою, и обе армии уже готовы были вцепиться друг другу в глотку, как вся страна подверглась немецко-австрийской агрессии. Красные сцепились с немцами, деваться некуда было. Опасались удара в спину, но белые неожиданно ударили по австрийцам с юга. Потом как-то дело дошло до координации действий, а когда нападение через год боевых действий отбили, рука друг на друга уже не поднималась.
В итоге белые выторговали у красных какие-то преференции, политические и экономические. Крым и Дон получили статус автономных республик, где сохранилась частная собственность на землю и средства производства. Ограниченно, но тем не менее. Коммунисты постоянно бурчали, что такая химера не жизнеспособна, но как-то всё утряслось. Армию объединили, казачьи части вошли, как отдельный род войск.
И как-то само собой этот день стал считаться мужским праздником. Армия до сих пор призывная, почти все мужчины через неё проходят.
Нам с Викой ничего не стоило отпроситься с физкультуры. Поздравили Владимира Семёновича, поцеловали его с Викой и пообещали вкусненького. Вот сейчас Вика несёт к учительскому столу поднос с пирогами. Они большие, одним таким можно пообедать. Нам с Викой на двоих одного хватит.
— С праздником всех! — Вика ставит поднос, — Эти пироги с капустой, эти с мясом, эти с ливером. Выбирайте. Первый — Владимир Семёнович, он нас с урока отпустил.
Учителя, довольно улыбаясь, разбирают горячие пироги. Женщины тоже, хотя и не все.
Я наблюдаю мимоходом, несу с помощниками груды парящего жаром угощения нашему классу и параллельному. А также присоединившемуся к нам Пистимееву.
Ради праздника мы с Викой в укороченных юбках. Нейлон применить не рискнули, зима всё-таки, но и так неплохо. Судя по мальчишеским взглядам.
Хорошо, что директор в столовую ходит очень редко. К очередному демаршу я не готова. Просто не знаю, как быть. И поздравлять его язык не повернётся и не поздравить нельзя. У-ф-ф-ф! Сажусь на своё место с облегчением. Хорошо, что нам повара помогли, а то не знаю, как бы мы успели вдвоём с Викой. А эти тётки с шуточками и прибаутками три четверти всей работы на себя взяли. Мне только образец показать пришлось, размерчик-то нестандартный.