Лич добра и поддержки
Шрифт:
Совет купцов — это новый консультативный орган, учреждённый мною с целью выработки настоящих бизнесменов. Чисто технически, купцы — это барыги, то есть перекупщики и спекулянты, которые не заслуживают столь значимого места в экономике истинного капитализма, какое имеют сейчас.
Спекуляция — это неотъемлемая часть рыночной экономики, её базис, без которого её тупо не будет, но истинный капитализм — это когда бизнесмен, используя сырьё и рабочих, производит продукт и выгодно его продаёт, в том числе и спекулятивными методами.
А купцы — это чистые барыги, зарабатывающие
— Они и не должны ничего понимать, они должны чувствовать, — усмехнулся я. — Настоящие бабки будут только у тех, кто сам производит товар. Многие согласились на мои условия?
— Единицы, — покачал головой министр. — Остальные хотят посмотреть, что у них получится.
Моя прогрессивная методика по созданию промышленников состоит в учреждении товариществ с ограниченной ответственностью, оснащение этих ТОО отечественной техникой, позволяющей производить продукт, снабжение этой техники компетентными немёртвыми работниками, а затем в запускании этих ТОО в свободное плавание. Под «отечественной техникой» я понимаю созданные в этом мире примитивные станки, пригодные для ремонта и модернизации силами местных мастеров. Весь японский хай-тек остаётся в Душанбе и постепенно выходит из участия в экономике, потому что с наличием такой техники, ни о каком развитии индустрий не может идти и речи. Пусть сами изобретают и рожают себе лучшее будущее, а я буду смотреть.
Все эти местные кустарные мастерские, цеха, артели и прочие атавизмы, обречены на погибель, а бывшие мастера, подмастерья и рядовые работники пойдут либо на заводы к новым бизнесменам, либо в живую ауксилию, либо в фермеры.
Массовое производство всегда уничтожает кустарей, если, конечно, речь не идёт о чём-то мегаредком или эксклюзивном. Впрочем, разница в объёмах капиталов нередко нивелирует это преимущество эксклюзивных кустарей, потому что кустарные производства всегда стоят дешевле фабрик.
— Пусть смотрят, — произнёс я задумчиво. — А я тоже посмотрю.
— Всё же, считаю, что необходимо начать чеканку монет, но не медных, серебряных и золотых, — заговорил Пётр Игоревич, — а стальных. Они не будут стоить нам почти ничего, стального лома поступает к нам очень много, зато местные такие монеты будут очень ценить.
Слышал я, что были попытки сделать железные монеты, которые стоили бы дороже золотых, даже знаю, что такие расчётные единицы существуют у местных персов и византийцев, но железо ржавеет и для обращения среди сотен тысяч рук лучше подходят серебро и золото, поэтому идея не стрельнула. Но мы-то не такие как все, мы-то совсем другие! Нам-то достаточно начать чеканку монет из легированной стали и это будет очень твёрдая валюта, не меняющая
— Это отличная идея! — воскликнул я. — Даже удивительно, что я сам не догадался. Значит, легированная сталь, покрытая толстым слоем прозрачного пластика. Это защитит монеты от окружающей среды и от порчи злоумышленниками.
— Примерно это я и хотел предложить, — кивнул Пётр Игоревич. — Но есть риск, что эти монеты станут составной частью классических валют и их тоже начнут закапывать.
— Давай так, — упёр я руки в стол. — Выпускаем стальных монет в эквиваленте на сто восемьдесят тысяч солидов, причём желательно мелким номиналом, примерно в полсиликвы каждая, закидываем их на рынок, что даст нам дополнительное время, в течение которого мы решаем проблемы с «Полимером».
Я хочу запустить пластиковые деньги, чтобы не хрустящие зелёные бумажки захватили этот мир. Моя идея заключается в создании золотого резерва, который будет покоиться в грандиозном подземном хранилище, куда будут водиться регулярные экскурсии туристов и школьников, а каждая зелёная бумажка будет обеспечена золотом по номиналу. Бреттон-Вудская система и всё такое, если коротко. Бумажки будут печататься в Душанбе, для чего мои сталкеры на Земле ищут печатающие бабло станки, но всё никак не находят.
Если печатные станки найдены не будут, придётся применить редко встречающиеся ультрафиолетовые принтеры и чуть чаще встречающуюся полимерную бумагу. Пластиковые деньги, если не мять их и не истирать, обладают потрясающей долговечностью, уступая золоту лишь в перспективе пятисот лет — пластик разлагается столько только в условиях суровой окружающей среды, а если его беречь, то продержится даже дольше.
Нахерачим так зелёных бумажек с моим портретом, строго по количеству золота в хранилищах, а потом распространим их в народе, одновременно запустив производство портмоне и одежды с карманами.
— Соблазн запустить железные деньги будет очень велик, — покачал головой Пётр Игоревич. — Вы выпустите джинна из бутылки.
— Я себя контролирую, а без моей воли такой фигни не случится, — уверенно заявил я. — Я же тебе не наркот безвольный, а целый лич! Один раз, а больше ни-ни!
— Как скажете, — кивнул министр моей экономики.
— Всё, приём окончен, — встал я из-за стола. — Леви, дай мне два десятка бойцов, пойду в народ!
/27 мая 2028 года, фема Никомедия, г. Фивы/
—… а я ему говорю — ты с ними лучше не шути, — продолжал Георгий. — Он, может и немёртвый, но они очень хорошо соображают, понимают, когда над ними смеются.
— И что потом? — настороженно поинтересовался Лука.
— Этот неподвижный стражник перевёл взгляд на меня и улыбнулся, — ответил Георгий, после чего перекрестился, достал нательный крест и поцеловал его. — Я чуть в штаны не напрудил.
— М-да… — изрёк Лука. — А чего хотел-то он?
— Да если бы я знал, — пожал плечами Георгий. — Он после этого из города сбежал.