Лич добра и поддержки
Шрифт:
Глава двадцатая. Залезть в голову
/31 декабря 2027 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе, личный дворец/
— Так, джентльмены, — поднял я взгляд на командиров отрядов. — Какие есть предложения по дальнейшей экспансии?
Земли людоедов, буквально, опустошены, все либо порабощены, либо убиты, либо сбежали обратно в свою северную дыру.
— Никомедия, повелитель, — сразу же произнёс Леви. — Бывал там — богатый город,
— Ещё варианты? — спросил я.
— Можем пойти войной на Фивы, что за Никомедией, повелитель, — предложил Адам. — Но тогда придётся договориться с Никомедией. Лучше, конечно, сразу на Никомедию, потому что от неё открываются пути к остальным фемам.
— Значит, Никомедия, — вздохнул я. — План вторжения должен лежать у меня на столе через две недели. Генеральное сражение, потом стремительный захват стратегически важных поселений — чтобы каждый шаг моих воинов был продуман вами заранее, в кабинетах, а не по ситуации и на вражеской территории!
— Мы уже думали об этом, повелитель, — заговорил Леви. — Нам только и надо разбить войска Флавия Макрония и его наёмников, а гарнизон самой Никомедии очень слаб — Макроний привык обеспечивать безопасность своей державы договорами и союзами.
— Видимо, у него это хорошо получалось, — усмехнулся я. — Но ваша задача — показать ему, как сильно он ошибался.
— Макроний располагает четырьмя тысячами воинов в собственной армии и всегда держит при себе отряд наёмников — «Толетские соколы» насчитывают две тысячи мечей. Сильная армия.
— Но у них нет огнестрела и латной брони, — ответил я на это. — Раздолбаем сукиных детей в пух и прах, после чего обратим их в новобранцев для нашего войска. Думаю, надо увеличить штатную численность каждого отряда до двух тысяч воинов.
Экспансия потребует много воинов, а это значит, что мне придётся поработать.
Желающих поселиться на моих землях всё ещё нет, потому что все знают, что я мертвец, от которого хрен его знает, чего ждать, ведь очевидно же, что лич не может нести добра. Только купцы, не все, но самые отбитые, что ценят барыш дороже жизни, ездят к нам и имеют отличные прибыли, потому что я оживляю товаропоток уникальными товарами.
Какими товарами? В основном слитками стали, но ещё и продуктами питания с Земли, сахаром, просроченным японским шоколадом, который прямо очень заходит местным, а ещё хитом сезона — просроченными картофельными чипсами, идущими по двадцать силикв за пачку. Чужеземные лакомства, обёрнутые в невиданную упаковку, пришлись по вкусу знати, в том числе и Флавию Макронию, который является серьёзным покупателем наших товаров. Но это не помешает мне разрушить его фему и обратить всех его воинов в немёртвых. Люди, так и так, будут покупать мои товары, я не буду слишком сильно трогать селян и горожан — пусть только признают мою власть и делают то, что я говорю, поэтому сильно в товарообороте я не потеряю.
Чем расплачиваются купцы? Рабами, золотом и серебром, бронзой, а также накопителями некроэнергии и витаэнергии. Рабов я стараюсь покупать
Нахрена мне эти вита-накопители? А чтобы не достались хреновым витамантам! Чем меньше этих хреновин у потенциальных врагов, тем спокойнее мне жить.
Ещё я довожу недвусмысленный месседж до всех прибывающих купцов: лич готов платить килограммами золота за любые темномагические артефакты и манускрипты. Тоже, пока что, ничего, но нужно больше времени, чтобы барыги достаточно осмелели. Если кто-то принесёт мне новые темномагические заклинания или могущественные артефакты — я засыплю счастливчика золотыми монетами.
Пока же, ввиду отсутствия прогресса с магией, необходимо развивать технологии.
Вообще, я тут начал производство хлора, чтобы пройти несложную и короткую дорогу к бертолетовой соли — архив Горенко здорово помогает мне не биться головой о стену в поисках верных рецептов.
Гремучую ртуть я получить не могу, потому что есть только два способа получения азотной кислоты — традиционный, с применением селитры, которой и так безбожно мало, а также современный, который требует больших объёмов чистого аммиака. Аммиак я, тем более, синтезировать не смогу, это технологии начала XX века, а без азотной кислоты гремучую ртуть не получить вообще никак, поэтому я иду путём наименьшего сопротивления.
А наименьшее сопротивление — это бертолетова соль, перемешанная с толчёным стеклом. В таком виде бертолетова соль детонирует от малейшего удара, поэтому капсюли будут срабатывать не хуже, чем с гремучей ртутью, но и с бертолетовой солью всё не так уж и просто.
Освою получение хлора, у меня будет два способа получения бертолетовой соли. Первый — пропуск через каустический поташ полученного хлора или электролиз поташа совокупно с гашёной известью. Второй способ мне кажется перспективным, ведь он проще, но надо ещё посмотреть на результаты испытаний.
Выхожу из генерального штаба, расположенного в бывшем здании школы — стояночники поселились тут основательно, у них даже были дети, но сейчас мальчишки и девчонки, а также их родители, находятся в рабстве у Ариамена. Возможно, многие из них уже мертвы. Жизнь — жестокая штука. Нежизнь гораздо мягче.
— Есть успехи? — спускаюсь в темницу под казармами.
Аня устало потёрла виски и откинулась на спинку кресла.
— Есть, — ответила она. — Эти двое знают очень много, чувствуется на грани сознания и подсознания, но думают сейчас только о том, как бы сбежать отсюда.