Лич, который взрывает воздушные замки
Шрифт:
Такая бомба будет сброшена на вражеский город, активируется за три метра до приземления, а потом наступит мгновенная смерть всех в радиусе поражения. Некроэнергии в эту бомбу будет вложено сверхдохрена, поэтому радиус поражения будет соответствующий — убьёт всё живое. Это даже жёстче, чем атомная бомба.
Можно выработать решения для РСЗО и классической артиллерии, но это требует обдумывания.
— Итак, — щёлкнул я костями. — Первый некроконструкт — «Незримый последователь»…
/16
— … всё это такое дерьмо, не нравится мне… — прошептала Меропа, медленно перелезающая через забор.
— Т-с-с, — пшикнул на неё Иерофей.
Они оказались в подворье нового градоправителя, именуемого «губернатором», на ромейский манер.
Непонятные мертвецы заняли город сравнительно недавно, в конце февраля, навели тут свои порядки, а людям надо на что-то жить — вот и лезут сейчас ребята старьёвщика Петра в подворье губернатора, куда завезли недавно какие-то сундуки.
Один из деловых, Аристарх из Кефаллении, где-то вызнал, что это привезли новые деньги, которые сегодня с утра начнут распространять по службам — вроде бы, от старых монет решено отказаться. Ну, лич так решил.
Сейчас самый лучший момент, чтобы взять губернатора на ножи, забрать новые деньги и смыться из города — должно хватить на всех.
Раздался клекот сойки — это значит, что Василий с ребятами уже на месте. Иерофей клекотнул в ответ тем же звуком.
В городах сойки не водятся, но других звуков никто из лесных разбойников воспроизводить не умел.
«Недолго мы пробыли лесными разбойниками…» — подумала Меропа.
Так-то они очень хорошо устроились — на рубеже державы трупа на троне и фемы Пелопоннес. Грабили торгашей, резали их на месте, чтобы никто и ничего не узнал, а хабар сбывали старьёвщику Петру — у него есть каналы в Сузы и даже в земли алеманнов. Пелопонесские рубежные стражи были в доле, поэтому всё проходило нормально.
Но потом главтрупу перестало нравиться такое соседство и он натравил на лихих ребят своё дохлое воинство.
Дохлые-то дохлые, но большую часть банды отловили и перебили. Часть из убитых, как потом оказалось, теперь служит главтрупу, помогает отлавливать других разбойников…
Пришлось бежать, роняя дерьмо на ходу, в Пелопоннес, бить челом перед старьёвщиком Петром и проситься под его руку.
До встречи с дохлым воинством банда была числом в тридцать топоров, а в Пелопоннес пришло всего шестеро, в том числе Меропа и Иерофей.
Поначалу они промышляли щемлением городских торгашей, выбиванием долгов, но потом фему захватил главтруп, поставил свою власть и устроил выборы, а также начал завозить очень ценные товары. Вот за это и зацепился старьёвщик Пётр — он использовал свои каналы для нелегальной перепродажи иномирной роскоши алеманнам
Да только вот последний караван накрыли коллеги по делу — сдали маршрут дохлой страже, взамен за помилование главаря. А Пётр-то уже взял много денег в долг, в счёт успешной продажи товаров у алеманнов, поэтому сейчас торчит некоторым особо веским деловым людям. Людям из той категории веских и деловых, которые ничего не прощают и не дают отсрочек.
Расслабился, потерял осторожность, поэтому подставил банду.
Если сегодня всё получится, то всё обойдётся, а если не получится…
«Недолго Пётр походит», — подумала Меропа, медленно извлекая из ножен тесак.
— Тревога!!! — закричал кто-то из-за стены дома. — К оружию!!! Тревога!!!
— Надо валить… — первой среагировала Меропа, собираясь подорваться.
— Тихо… — придержал её Иерофей. — Это не по нашу душу…
Остальные городские разбойники лежали неподвижно, а вокруг не происходило ничего, что подтверждало мнение Иерофея.
Из дома градоправителя выбежало двое живых охранников. Свист и они падают. Симеон и Павел — бывшие легионеры, поэтому очень крепко мечут марсовы колючки.
Вновь раздался клекот сойки — это значит, что надо заходить.
— Тревога!!! — вновь раздалось откуда-то снаружи. — Все к оружию!!!
— Идём… — тихо произнёс Иерофей. — Не наша печаль…
Из дома вышел ещё один живой охранник. Он даже не успел увидеть тела своих соратников, как получил удар топором в глотку — банда Петра полна душегубских талантов.
— Врываемся, — приказал Симеон. — Вперёд!
Меропа, согласно плану, забралась по козырьку над дверью, выбила стекло и влетела в комнату на втором этаже.
Служанка попыталась закричать, но Меропа быстро проткнула её тесаком и не позволила упасть — тело было уложено на расстеленную кровать.
Дверь комнаты была заперта изнутри, на засов.
— Готов? — спросила Меропа у подошедшего Иерофея.
— Давай! — ответил тот.
Сдвинув засов, она уже начала открывать дверь, как по последней шарахнула чья-то нога и Меропа завалилась на спину.
Над ней встал мертвец, облачённый в странную броню, будто бы сделанную из ткани. Но Меропа уже знала, что это специальная броня, защищающая мертвецов от их же оружия.
Иерофей отчаянно заорал и кинулся на мертвеца, но сразу же умер от грохота и вспышки.
Больше всего на свете Меропе хотелось жить. И это желание иногда было настолько сильно, что она оказывалась способна на героизм. Сегодня был такой день.
Выхватив из ножен узкий кинжал, покрытый серебром, она воткнула его в левое колено врагу. После этого она пнула мертвеца, начавшего наводить на неё свою железку, в правое колено, заставив упасть прямо на неё. Кинжал оказался подставлен туда, куда надо и мертвец окончательно упокоился.