Личная награда Альфы
Шрифт:
Когда мы подъехали к моему родному городу, Матвей попросил Олю и своего немногословного напарника подождать в кафе неподалеку от госпиталя — там, прямо за углом здания, находилась замечательная кофейня.
А мы с Матвеем и водителем, бросив машину на стоянке одного из супермаркетов, пешком направились в сторону больницы.
— Вы обещали рассказать о моей матери, — пользуясь моментом, поинтересовалась я у Матвея. — Как вы с ней познакомились?
— Отец продал мою старшую сестру сильному Альфе; продал за обещание сохранить
— А разве вы не были наследником?
— Я родился просто сильным оборотнем, — горько усмехнулся Матвей. — Так что с точки зрения отца, это была беспроигрышная комбинация: с одной стороны, если бы моя старшая сестра понесла от того Альфы, то нашу стаю наследовал бы внук моего отца, наша кровь… А если бы не понесла — то оставалось бы соглашение.
— И вашу сестру насильно выдали замуж?
— Замуж? — пролаял Матвей. — Нет, говорю же: её продали. Это только внешне напоминало брак, а за закрытыми дверьми дома её муж превращался в изверга.
Мужчина взглянул на меня.
— Если ты ездила по горячим точкам, ты, знаешь, как мужчины вымещают свою злость на слабых женщинах.
— Я могу себе это представить, — тихо согласилась я. — Наверное… Ей было очень тяжело?
Матвей, отведя взгляд в сторону, коротко кивнул.
— Проблема ещё заключалась в том, что моя сестра никак не могла забеременеть. Я знал, что он издевается над ней из-за этого, что наказывает её… физически наказывает; видел, что моя сестра медленно умирает, и ничего не мог поделать. Я посмел обратиться в Совет — но я был подростком и не был Вожаком, да и у «мужа» сестры имелось слово нашего отца. Моё обращение старики просто проигнорировали.
— Но если ваша сестра страдала, то почему она сама не заявила куда-нибудь?
— В мире оборотней страдания не считаются, — горько усмехнулся Матвей. — Синяки и переломы остаются только у слабых полукровок, у оборотней же почти мгновенная регенерация. К счастью, моя сестра попала к твоей матери — она уже тогда считалась хорошим профессионалом. Муж сестры полагал, что Людмила сделает стимуляцию, после которой наступит долгожданная беременность, но твоя мать…
— Она сделала так, что вашей сестре перевязали трубы? — быстро спросила я.
— Да, — удивленно кивнул Матвей. — А ты откуда знаешь?
— Догадалась.
Мужчина кивнул.
— Они обыграли всё так, что это как бы оказался единственный вариант спасения жизни моей сестры… после этого она получила свободу от своего мучителя.
Я поёжилась: сомнительная свобода.
— Он так и остался Альфой? — быстро спросила я. — Как его зовут?
— Он давно сгнил в земле, — фыркнул Матвей. — Все ещё хочешь узнать его имя?
— Неетт, — я замотала головой, а Матвей рассмеялся.
— Я так и думал.
— А ваша сестра?
Матвей, повернувшись ко мне, задумчиво улыбнулся.
— Она счастлива.
— Без детей?
— Она осталась
Взглянув на меня, Матвей спросил:
— Почему у тебя разногласия с матерью?
Я пожала плечами, решив, что не стану рассказывать ему о том, как мать порывалась сделать со мной то же самое, что она сделала с его сестрой. Возможно, для сестры Матвея это была единственная возможность избавиться от навязанного супружества, но меня мои родители просто обманывали! Мама, вместо того, чтобы просто рассказать об оборотнях и их патриархальном обществе, врала мне, поставив моё здоровье и мою жизнь под удар.
Прикрыв на секунду глаза, я глубоко вздохнула и отделалась общими, ничего не значащими фразами о разнице поколений и прочей ерунде. Мне хотелось оставить маму героиней — спасительницей в глазах этого мужчины и его сестры.
Я прикинула, сколько лет могло быть моей матери, когда ей пришлось иметь дело со всеми этими ужасами — она была совсем ещё девчонкой — и теперь мне становилось более понятно, почему мама настолько ненавидит оборотней-мужчин. Ей пришлось калечить женщин, чтобы дать им свободу…
Когда мы поднялись на этаж, где располагалась палата Джоша, я всё ещё находилась под воздействием рассказа Матвея о его сестре.
Только поэтому я оказалась не готова.
Не продумала я этот момент, не подготовилась вовремя, не успела закрыть щитами свою душу. Потому что едва только Джош меня узнал, в меня сразу же полетели ядовитые, злые слова.
— Посмотрите, кто к нам пришел, — ядовито рассмеялся Джош, вытянув перед собой руку, перевязанную бинтами. Рука явно пострадала, но она была… и вроде бы даже функционировала — иначе как бы он ей двигал.
— Что, тварь, пришла позлорадствовать. И мужика своего привела, да?
Я покосилась на Матвея.
— Вы не оставите нас наедине?
— Ты уверена? — нахмурился оборотень. — Этот парень не кажется дружелюбным.
— С его ранами, он вряд ли сможет причинить мне какой-то физический вред.
— Что ты там бормочешь? — ядовито протянул Джош. — На каком это языке?
— Я буду за дверью, — прошептал мне на ухо Матвей. Кивнув, я подождала, пока он выйдет, и только затем обратилась к притихшему Джошу.
— Я сожалею, что ты пострадал, — кивнула я на его бинты.
— И всё? — злобно рассмеялся мой бывший парень. — Никаких сожалений о том, что ты развалила мою семью? Что из-за тебя я потерял свою работу?
— Свою семью ты развалил сам, — пожала я плечами. — Никто не заставлял тебя жить со мной, если у тебя была любимая женщина.
Джош громогласно рассмеялся, а затем протянул:
— Никто не заставлял? Ты на самом деле дура, да? — Он широко улыбнулся. Но это была не улыбка, а злобная гримаса. — Если бы я этого не сделал, меня бы тут же уволили.