Личная помощница для мажора
Шрифт:
«Не избежать теперь истерики», - подумалось мне. Я закрыл глаза на мгновение, меня вдруг охватила такая усталость, от которой я мог бы, казалось, упасть. Только падал бы в черную пропасть, не меньше. Я посмотрел на Кристину. На несчастную Кристину – такую красивую, худенькую, всю ухоженную с самой светлой макушки до кончиков отполированных ногтей. Она была бесподобна, любой мужчина ну или почти любой, был бы рад, если бы у него была такая невеста, такая жена. Она была хороша во всём, казалось бы, необходимом для лёгкой жизни – в сексе, в проведении отдыха, в
Копни глубже – ничего не найдёшь. Кристина могла хорошо жить только, если за неё делали ту работу, которую она могла планировать. Только если бы у неё было бесконечное множество денег. Только если бы её жизнь была шаблонно красивой.
Без этого… Страшно представить, чтобы с ней могло быть без всего этого.
– Что ты хочешь услышать?
– Правду.
Я развел руками.
– Какую к черту правду?
– Ты спишь с ней?
Я вздохнул. Тяжело и устало. Опять двадцать пять.
– С кем – с ней?
– С Катей этой своей! – заорала Кристина так, что у меня в ушах зазвенело.
– С оборванкой этой чертовой!
– Нет, я не сплю с ней, - спокойно ответил я. – Я уже тебе устал это повторять.
– Ну, конечно, - покачала головой Кристина. – Конечно, нет.
– Зачем мне, по-твоему, два кольца? – фыркнул я. – Сделать предложение тебе и ей? И одновременно жениться на двух сразу? У нас такие вещи запрещены в стране, если ты не знаешь.
Кристина молчала.
– Ты просто даришь ей подарки, потому что спишь с ней. И платишь ты ей не за работу.
– Кристин, ты с ума сошла?
– Я ненавижу тебя, Маковецкий! – Кристина подлетела ко мне и замахнулась, но я с легкостью поймал её руку, и она заверещала ещё сильнее. – Я ненавижу тебя, и я ухожу!
– Отлично, - процедил я, перехватил Кристину за локоть и уже второй раз за не такой большой период времени вывел её за дверь, впихнув её шмотки ей в руки.
– Скатертью дорога. И даже не пытайся мне звонить. Раз ты уходишь, так уходи навсегда. *** Я позвонила в дверь, затем в тысячный раз перевела взгляд на экран своего смартфона – все десять вызовов были без ответа. Что за ерунда? Мне же Олег сам сказал эти отчеты привезти сегодня во что бы то ни стало!
Послышался хруст замка, дверь открылась. Олег выглядел как-то странно. Нет, красив, как обычно, чего уж – сердце замирало. Но был какой-то то ли растерянный, то ли… Не знаю.
Маковецкий был одет в джинсы и футболку. Его светлые волосы были взъерошены, лицо казалось бледным.
– Катя, - просто сказал он. – Привет.
Я развела руками.
– Привет! Знаешь, я до тебя уже часа два дозвониться не могу! Ты же просил отчеты привезти.
Олег устало потер переносицу.
– О, Господи, я совсем забыл. Прости. – Олег открыл дверь, пропуская меня в квартиру. – Проходи давай.
С уличного мороза
– Маковецкий, ты что пьян? – спросила я, прищуриваясь. – У нас же завтра конференция.
– Пошли они все к черту. Какая конференция может быть за день до нового года?
Олег повесил мое пальто на крючок, забрал стопку отчетов и, глядя на меня, прислонился к стене.
– Я сразу так и сказала, - ответила я. – Но сейчас-то что? Мы же не будем отменять всё это в девять часов вечера…
Олег промолчал. Да что здесь вообще происходит?!
– Слушай… - сказала я. – Давай я быстро тебе расскажу всё по итоговым отчетам и сразу поеду, а то завтра вставать в такую рань…
– Я уже всё отменил.
– В смысле? – оторопела я. – Как это отменил?
– Вот так, - сказал Олег. – Проходи, давай выпьем.
Он ушел на кухню, а я так и осталась стоять в прихожей с разинутым ртом. Так, ладно. Видно, всё-таки и правда что-то случилось, но говорить – не говорит.
– Маковецкий, что, чёрт возьми, происходит? – гневно спросила я. – Я тащила к тебе эти отчеты через половину города на ночь глядя, а ты тут бухаешь и говоришь, что отменил гребаную конференцию, к которой я готовилась два дня без перерыва! Объяснись, пожалуйста! Я, между прочим, у тебя пока что на работе.
Олег, улыбнувшись, взял меня за руку и притянул к себе. Я так оторопела, что даже не попыталась вывернуться или отступить. Он прижал меня к себе и уткнулся носом мне в макушку.
– Уймись, Соколова, - сказал он. – Перенес на январь – так всем удобнее будет. Ну что, выпьешь со мной?
– Я выпью, - осторожно выворачиваясь из хватки Маковецкого, буркнула я. – Но… Хм… А что пить-то?
– Виски, - ответил Олег, доставая из стеклянного шкафчика с подсветкой широкий бокал.
Я подняла палец, собираясь возразить, но слушать меня никто не собирался. Олег нахлобучил мне виски в бокал и сунул в руку.
Я растерянно постучала пальцем по гладкому стеклу, рассматривая янтарную жидкость, переливающуюся в бокале.
– Ну… Хорошо. Хорошо, если в январе, на самом деле. – Я приподняла бровь, свыкаясь с мыслью, что планы поменялись, и все волнения откладываются на потом. Самое прекрасное, что завтра не надо было рано вставать. – А в январе… это после Куршевеля что ли?
– Куршевель отменяется, - сказал Олег. И я оторопела больше прежнего. Маковецкий развел руками. – Ужасно неудобно перед вами с Серегой, но…
– А что? Почему? – Я отмахнулась, хотя и расстроилась. – Да нам-то что? Мы переживем, не в первой. Заработаем когда-нибудь.
– Мы расстались с Кристиной.
Олег развернулся и пошел в комнату. Я же так и осталась стоять на месте и хлопать глазами, глядя ему в след.
«И в правду лучше выпить», - подумала я, залпом выпивая всё, что было в бокале. Обожгло всю глотку, и я поморщилась. Какая гадость. Голову сразу приятно закружило, и мягкое, расслабляющее тепло разлилось по телу.