Личная жизнь адвоката
Шрифт:
Милица атаковала ее вопросами, но девчонка была не промах. Она вела себя, как привыкла, ничуть не стараясь нам понравиться. Мне это показалось забавным, но моя жена юмора не поняла. И вместо того, чтобы посмеяться вместе со мной, а потом предоставить молодым возможность вдосталь пообщаться и убедиться в том, что они друг другу не подходят, Милица объявила девчонке войну. Я не вникал в ее стратегические планы, больше занимаясь наукой, чем семейными дрязгами. Хотя признаюсь, противостоять моей жене – задача не из легких. Она все всегда доводит до конца. Ее трудно убедить в чем бы то ни было.
В тот же период у нашего сына начались проблемы с деньгами. Честно говоря, средствами его всегда снабжала мать. Но тут, видимо, финансовый поток обмелел. Милица Андреевна решила перекрыть ему кислород. Кстати говоря, это был действенный способ. Артем сразу же стал сомневаться, стоит ли ему конфликтовать с матерью. Сначала он обратился ко мне, рассказав какую-то слезливую историю о том, что его подруга попала в больницу и у нее нет денег на операцию.
– Конечно, я могу пойти работать, – говорил он. – Я уже договорился, что выйду с приятелем на разгрузку техники. Жаль, конечно, что адвокатский экзамен я смогу сдать только в следующем году. Но именно ты, папа, всегда учил меня быть честным.
– А у тебя назначена дата экзамена? – поинтересовался я.
– Да. В первый вторник следующего месяца, – ответил он. – Но сейчас это не важно.
– Это очень важно, – сказал я. – Тебе следовало бы обратиться за деньгами к маме. Ты же знаешь, сынок, финансами в нашей семье заведует она.
– Но мама и слышать не хочет о том, что ей придется платить за девушку, которую она на дух не переносит. Будь ее воля, она бы Еву не пустила даже на порог.
Истинная правда. Моя жена была такой.
– А каков диагноз? Что грозит твоей подруге?
– Диагноз не утешительный. Это все, что я могу сейчас сказать, пап.
– О! – впечатлился я. – У меня есть, конечно, средства. Знаешь, я собирался закупать новое оборудование для своих научных изысканий. Но если речь идет о чьей-то жизни…
– Забудь! – махнул рукой сын. – В конце концов, это не твоя проблема. Я сам должен найти выход.
Но я понимал, что выхода, во всяком случае, в ближайшее время, ему не найти. Кроме того, у меня появился повод для гордости. Мои советы явно не прошли даром. Короче говоря, я нашел для него деньги…
Тот ужасный день я помню до мелочей. Словно по чьему-то злому умыслу, с самого утра все шло наперекосяк. В институте я встретил своего знакомого, который с ходу бросился поздравлять меня. Речь, с его слов, шла о свадьбе моего сына, которая должна была состояться в ближайшее время. Он даже получил от моего сына устное приглашение, а также стыдливую просьбу одолжить немного денег. В счет свадебного подарка.
– Мама не принимает мою невесту, – стесняясь, сообщил мой сын. – А вот мой старик не против. Но мы твердо решили пожениться. Тем более что моя невеста беременна.
– Ох! – смутился мой приятель. – Поздравляю.
– Я надеюсь договориться с мамой. Но Милица бывает чертовски упряма. Увидев малыша, она, конечно, сменит гнев
Артем получил то, что нужно, а я – головную боль. Поступок сына меня поразил, и я, ведомый смутным предчувствием обманутого человека, вызвал на разговор некоторых своих приятелей. То, что они мне рассказали, было для меня открытием. Оказывается, Артем неоднократно просил у них деньги, используя различные предлоги: мои мнимые болезни, беременность невесты, скаредность матери. Он неизменно просил сохранить в тайне его просьбы, и люди, как это ни странно, шли навстречу. Один из моих приятелей рассказал мне, что Артем под видом страшной тайны поведал ему о том, что я сильно болен, нуждаюсь в дорогостоящем лечении. Но поскольку я горд, то просить деньги у ближних считаю постыдным. Мать жестко экономит на всем, и поэтому бедный профессор стоит уже одной ногой в могиле.
Во всяком случае, теперь мне стали понятны странные сочувствующие взгляды, которые я ловил на себе в последнее время, осторожные расспросы про здоровье.
Сказать, что я был расстроен, – ничего не сказать. Я был раздавлен. Дальше я действовал машинально. Набрав номер офиса адвокатской палаты, я выяснил, что никакого экзамена в следующем месяце мой сын сдавать не будет, поскольку он не удосужился даже собрать документы. Стало ясно, что сказка о больной подружке, нуждающейся в операции, – очередная ложь, предлог получить деньги.
В тот день я вернулся домой больным. Игнорируя встревоженный взгляд жены, я проследовал не в кабинет, как обычно, а в спальню. Я не был готов к разговору с сыном, но видеть его также не хотел. Я страшился встретиться с ним взглядом, словно боялся прочитать в его глазах такое, что сразу убьет меня.
Ближе к полуночи я задремал, а проснулся от чьих-то громких голосов, доносившихся из гостиной. Сначала я лежал, прислушиваясь к тому, что происходило внизу, но потом, не утерпев, встал и вышел из комнаты. В маленьком коридорчике я столкнулся с женой. Она была в бигудях и в халате, и, судя по позе (а она пряталась за открытой дверью), Милица стояла здесь уже давно.
– Слышишь? – спросила она меня шепотом. На лице ее блуждала странная улыбка. – Они ругаются.
– Кто? – не понял я.
– Артем со своей вертихвосткой.
Девушка выясняла отношения с моим сыном так громко, что за ее здоровье волноваться не стоило. Она явно не нуждалась в операции. Хлопнула дверь, кто-то покинул дом. В гостиной звучали теперь только мужские голоса. Сам разговор я не слышал, но он был коротким. Потом что-то жалобно звякнуло, раздались быстрые шаги, и опять наступила тишина. Мы с женой вышли из своего укрытия.
Артем стоял среди гостиной и потирал ушибленную скулу. Губа у него была разбита в кровь. Ко всему еще он был очень зол.
– Чего пришли? – недружелюбно спросил он.
Милица бросилась к нему, желая, видимо, оказать помощь, но сын грубо толкнул ее.
– Оставьте меня. Я вас не звал.
То возмущение, которое грелось во мне на медленном огне в течение этого долгого дня, стало потихоньку закипать. Я понимал, что не уйду в свою комнату до тех пор, пока не решу с ним все накопившиеся вопросы.