Личное дело женщины-кошки
Шрифт:
– Подросток?
– В тринадцать-четырнадцать лет парни уже выглядят взрослыми. Нет, его прикончила баба.
– Одна из обиженных любовниц?
– Правильно мыслишь!
– И ее не нашли?
– Нет.
– Кого-нибудь подозревали?
– Нину Авдееву. Она родила от Илюшина дочь и частенько приходила к нему скандалить, мать Анатолия ее выгоняла, но любовница сына упорно возвращалась, требовала алименты и чтоб он женился на ней. Понятно, что она сразу попала под подозрение, но, во-первых, у Нины имелось непоколебимое алиби: в момент совершения преступления она была на работе, ее видела куча народа! А во-вторых,
– Нина Авдеева, – повторила я, – послушай, там есть ее адрес и сведения о семейном положении?
– А як же!
– Сделай милость, прочитай!
– Секундочку, где оно… ага, вот. Нина Олеговна Авдеева, русская, не замужем, не привлекалась, работает на хлебозаводе, имеет малолетнюю дочь Карину Анатольевну Авдееву, мать Елизавету Никитичну Авдееву, воспитательницу детского сада, проживает по адресу Красноколпаковская улица.
– Стоп! Теперь проверь, где прописана Килькина!
– Красноколпаковская улица… Слушай! Это одна и та же квартира! Как ты догадалась?
– Имя инвалида прочти!
– Кого?
– Девушки в инвалидной коляске, двадцатидвухлетней Карины, которая подарила жилплощадь Килькиной.
– Карина Анатольевна Авдеева! Вот это финт! Получается, что она дочь Нины!
– Ты замечательно догадлив. Интересная цепочка прослеживается. Сначала погибает Анатолий Илюшин и… Что дальше?
– Что?
– Не знаю! – рявкнула я. – Давай адрес интерната в Фолпине! Надо поболтать с Кариной! Может, она прольет свет на загадочную историю? Ничего, если я расплачусь с тобой послезавтра?
– Деньги можешь привезти в конце недели, – милостиво разрешил Ваня.
– За мной не пропадет, – заверила я.
Ровно в девять утра я набрала номер интерната в Фолпине.
– Казакова слушает, – глухим прокуренным басом сказал мужской голос.
– Можно Эвелину Лазаревну?
– Вся внимание, – прогудела директриса.
– Вас беспокоят из фонда «Свет звезды», меня зовут Дарья Васильева.
– Очень приятно, что вы хотите?
– Помочь вашему дому материально. Вас это не обидит?
– Что вы, – засмеялась Эвелина Лазаревна, – с огромным удовольствием примем любые подарки, но по продуктам есть ограничения.
– Я хочу приехать сегодня, скажите, вам нужен телевизор?
– Прямо в больное место угодили, – пришла в восторг директриса, – у нас недавно «Рубин» сдох! Столько лет пропахал – и каюк. Я голову сломала, где денег взять! Нам вас господь послал.
– Приеду около полудня, – заверила я и полетела к машине.
Слава богу, теперь в нашей стране нет проблем с товарами, я спокойно приобрела лазерную панель, видеосистему и кучу кассет со старыми советскими лентами. Конечно, в коммунистические времена в магазинах зияли пустые полки, а о приобретении хорошего телика оставалось только мечтать. И еще надеяться, что рано или поздно в профкоме вам дадут заветный талончик с печатью, по которому вы получите кота в мешке. Но вот кино в прежние годы было куда добрее нынешнего, инвалидам лучше смотреть «Любовь и голуби» или «Девчата», чем ленты со стрельбой и кровью.
Эвелина Лазаревна встретила меня, как родную дочь после долгой разлуки.
– Дашенька! – заахала она. – Можно вас так называть? Царский подарок! Мальчики, Рома, Коля, сюда!
Два
– Мы тут, – хором сказали они.
– Берите коробки и несите в зал.
Юноши закивали и ухватили коробки.
– Мальчики не уронят аппаратуру? – забеспокоилась я.
– Нет, Рома и Коля сильные и очень аккуратные, – заулыбалась Эвелина Лазаревна, – они мои помощники. Мы вообще стараемся жить одной семьей. Кто покрепче – тот помогает слабым. Вон там, видите, бабушка с палочкой?
– Да, – кивнула я.
– Это Римма Матвеевна, она одинокая, после инсульта совсем плохая была, думали, не жилица, но ее Степочка почти вылечил. Вон он, рядом катится!
Я прищурилась и увидела около коленей бабушки странное существо очень маленького роста.
– У него ног нет, – пояснила директор, – такой он родился, мать алкоголичка, отец неизвестен. Степочка с задержкой в развитии, но очень, очень добрый. Когда Римму Матвеевну привезли, он решил, что она его бабушка, ну взял и так подумал! Целыми днями у ее кровати сидел, стихи читал, песни пел. И она на поправку пошла, да так быстро! Теперь они везде вместе! Есть у нас, конечно, совсем тяжелые, в третьем корпусе. Вот где беда! Но все же в основном адекватные люди, насколько могут быть адекватны старики и никому не нужные инвалиды. И коллектив у нас замечательный!
Эвелина Лазаревна схватила меня за руку и повела по зданию. Кругом царила восхитительная чистота, кровати в палатах были накрыты относительно новыми пледами, на тумбочках лежали салфетки, на окнах висели ситцевые занавески.
– Мир не без добрых людей, – рассказывала директриса, – вот недавно подарили нам партию спортивных костюмов. Они висели, висели в магазине и не продались. Хранить залежалый товар дороже, чем его утилизировать. Позвонили нам и спросили: «Берете? Привезем. Только они из моды вышли!» Вот чудаки! Какая нам разница! Мы забрали и всех приодели. Сердце радуется, какие наши красивые стали! Еще с издательством договорились, они библиотеку нам подарили. Чудесные книги! А теперь вы с телевизором, видеомагнитофоном и дисками. Да, кстати, где ведомость?
– Вы о чем? – не поняла я.
– Надо же расписаться и оформить подарок для вашей бухгалтерии!
Я улыбнулась.
– Фонд основан на мои личные средства, я помогаю, кому захочу, отчитываться мне не перед кем.
Глава 20
Эвелина Лазаревна всплеснула руками.
– Огромное спасибо! Давайте угощу вас обедом! У нас чудесно готовят. Вот здесь и сядем, в столовой, мы едим вместе с подопечными.
Мы устроились за небольшим столиком, покрытым скатертью в бело-красную клетку. Оксана, всю жизнь прослужившая в клинике, один раз сказала мне:
– Если врачи и медсестры питаются на больничной кухне, значит, не воруют и правила гигиены соблюдают. Когда персонал даже не заглядывает на пищеблок, лучше местные разносолы не пробовать.
– Почему вы решили именно нам помочь? – полюбопытствовала Казакова, подвигая ко мне тарелку с блинчиками.
– О вашем доме идет хорошая слава, и я абсолютно уверена, что после моего отъезда телевизор будет стоять в общем зале, а не переедет домой к местному начальству, – объяснила я.
– Кто же вам рассказывал о Фолпине? – продолжала удивляться Казакова.