Личное дело
Шрифт:
Все больше подвергался критике, отрицанию социалистический выбор. Сначала робко, намеками, а затем напрямую критика социализма сменилась его полным отрицанием в пользу капитализма.
Вскоре острым нападкам стал подвергаться Октябрь 1917 года. Октябрьская революция мгновенно превратилась в переворот, совершенный узкой группой лиц преимущественно нерусской национальности. Главный угол преподнесения этого события вылился в стремление показать его реакционной характер. Параллельно усиливалась критика Ленина сначала как деятеля, затем и как человека. От осквернения памятников Ленину перешли к их разрушению.
Более чем 70-летняя история советской власти стала
Ну а партия? Она продолжала пребывать в растерянности, в состоянии неуправляемости, была брошена на произвол судьбы. Действия в защиту Октября, Ленина, социализма, всего положительного в нашей истории предпринимались инициативно местными партийными организациями, отдельными коммунистами или группами, кстати, поддерживавшимися в многочисленных случаях беспартийными. Впоследствии историки отметят и это обстоятельство.
В начале октября 1989 года на Пленуме я был избран членом Политбюро ЦК КПСС. Через пару дней Горбачев предложил мне выступить с докладом на торжественном собрании по случаю 72-й годовщины Октябрьской революции.
Обычно доклады поручались за два-три месяца. Тут оставался всего лишь месяц. Я попросил освободить меня от доклада, выразил готовность выступать в следующую годовщину или по другому случаю.
Горбачев сказал, что из членов высшего партийного руководства с докладом по случаю какой-либо юбилейной даты не выступал только А. Яковлев, но, по некоторым соображениям, он не хотел бы поручать ему доклад из-за опасений, что его наверняка уведет не туда, куда надо. Но самое главное, далеко не все воспримут его как докладчика положительно.
Яковлев весьма болезненно среагировал на то, что ему не поручили выступать с докладом. Тогда он еще положительно на словах относился к Октябрю, к Ленину. Помнится, на вопрос, как вы относитесь к Ленину, Яковлев ответил: «Хорошо! Даже сверххорошо!»
По возможности я старался успокоить его, но этот человек обид не прощает. Еще раз пропустить «очередь» докладчика по столь значительному поводу — удар по имиджу, а для тщеславия Яковлева это было слишком тяжелым ударом.
Почти всех членов Политбюро я просил посоветовать мне, что следовало бы отразить в докладе. Спросил у Яковлева, смысл его совета — призвать смелее идти к демократии. На мой вопрос, как быть с правопорядком в государстве, с защитой его устоев, последовал ответ: «А вот когда установим демократию, получат развитие ее начала и институты — вот тогда мы через демократию, полную свободу придем к порядку».
Я не согласился с таким подходом, заметив, что ведь можно все разрушить, расстроить и тогда не на чем будет держаться порядку, что эти две проблемы следует решать параллельно, иначе мы придем к краху.
Поинтересовался возможными соображениями у Лигачева. Его ответ: «Посильнее сказать об Октябре!» Слишком частыми и огульными, по его словам, стали нападки на Октябрьскую революцию, на Ленина и партию.
Медведев посоветовал пошире осветить вопрос о теоретическом обосновании перестройки.
Язов попросил потеплее сказать об армии, ее прошлых заслугах, подчеркнуть значение подвига советского народа в Великой Отечественной войне.
Рыжков: «Ухудшается положение в экономике, не начнем
В конце октября материалы доклада были готовы и по установившейся практике я разослал их членам и кандидатам в члены Политбюро, секретарям ЦК КПСС. Показал их также на товарищеской основе тем, кого хорошо знал лично: журналистам, ученым, общественным деятелям.
Вскоре получил отзывы — в основном положительные, доброжелательные, с конструктивными замечаниями.
Одобрил материалы Горбачев, даже кое-что ужесточил. Особенно одобрил замысел доклада, а он состоял в следующем: обозначилось явное вползание в кризис в политическом, экономическом, идеологическом направлениях. Стали обостряться межнациональные отношения. Пошли на этой почве конфликты с человеческими жертвами. Появились беженцы. Важно было дать оценку ситуации, определить рубежи, на которых следовало бы остановиться, хотя бы на какое-то время. Подчеркнуть, что не может быть никакого возврата к тому порочному, что было в прошлом! Обозначить решимость и далее развивать демократию, но при одновременном усилении правопорядка.
Считаю необходимым воспроизвести некоторые положения доклада, в которых были отражены эти задумки.
Для критиков партии, особенно из молодого поколения, отмечалось в докладе, полезно было еще напомнить, что «трудящиеся пошли за партией, ибо она взяла на вооружение главные чаяния народа: прекратить империалистическую войну, передать власть Советам, землю крестьянам, фабрики и заводы рабочим, предоставить каждой нации возможность для развития и процветания» (кстати, эти лозунги актуальны и сейчас, но в силу уже других причин).
Далее в докладе отмечалось, что до 1917 года в мире господствовал капитализм и что будущее народов решалось, по сути, в нескольких западных столицах. Решалось так, что войны следовали одна за другой, пока не слились в общемировую бойню. «Октябрь лишил империализм монополии на определение сути планеты, послужил своеобразным детонатором целой серии антиколониальных, народно-демократических и социалистических революций, прокатившихся по всем континентам».
Более чем 70-летней советской истории в докладе была дана неоднозначная оценка. «Наряду с положительным, — говорилось в докладе, — мы извлекли из истории и другой — горький опыт. Речь идет о тяжелых, разрушительных последствиях сталинизма, которые деформировали социализм, извратили ленинскую концепцию нового общества. Преждевременный отход от нэпа неоправдан и ущербен, диктат командно-административной системы нанес серьезный урон экономике, вызвал социальную напряженность. Культ личности до неузнаваемости исказил институт советского народовластия». Решительно осуждались сталинские репрессии. «Но вместе с тем мы окажемся глубоко не правы и станем духовно нищими, если сведем историю страны и партии к сплошным ошибкам. Под каким бы предлогом ни искажалось прошлое — это всегда антинаучно и безнравственно».
Содержалось предостережение от иллюзий. «Каждый из вас должен быть реалистом и отдавать себе отчет в том, что коренное улучшение экономики требует больших усилий и определенного времени. В то же время остается фактом, что кризисные явления в народном хозяйстве пока преодолеть не удалось. Более того, они даже усугубились. В обществе нарастает беспокойство».
И далее: «Совершенно ясно, что командно-административная система себя изжила. Но для того, чтобы она окончательно ушла в прошлое, предстоит создать новый механизм хозяйствования. А это напряженная, кропотливая, повседневная работа по многим направлениям».