Личности в истории
Шрифт:
Он не любил мирской суеты. Сколько раз он отказывался от всевозможных государственных почестей и наград – не перечесть. Уговаривали все, включая короля. А он – ни в какую. Объяснял скромно и просто – тем, что желает «жить и умереть просто Киплингом».
Ему всего 36, он находится на середине своего жизненного пути, но, увы, почти в конце пути писательского. Его еще будут переводить по всему свету. Он будет получать огромные гонорары, сделается почетным ректором университета, получит в 1907 году Нобелевскую премию по литературе. Признание будет расти. Но это будет признание былых заслуг. Ничто уже не сравнится с его «Книгой джунглей», с философским «Кимом», с добрыми, милыми
Это о них, о сказках Киплинга, Честертон сказал однажды: «Особая прелесть историй Киплинга состоит в том, что они читаются не как сказки, которые взрослые рассказывают детям у камина, а как сказки, которые взрослые рассказывали друг другу на заре человечества».
Киплинг проживет еще много лет. Переживет Первую мировую, Октябрьскую революцию. На его глазах будет дряхлеть британский лев… В середине 1920-х годов Редьярд напишет другу Райдеру Хаггарду: «Каждый человек оценивает прожитые годы с разбитым сердцем». А когда он уйдет из этого мира в 1936 году, ему устроят государственные похороны в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства.
Автора «Книги джунглей» давно нет. Но он по-прежнему с нами. Как и его «лягушонок» Маугли, законы джунглей, великая и прекрасная Индия, родина его души и сердца, и слова его поэтического завещания – он писал их сыну, которого вскоре потерял на полях войны.
Останься прост, беседуя с царями, Останься честен, говоря с толпой; Будь прям и тверд с врагами и с друзьями, Пусть все, в свой час, считаются с тобой; Наполни смыслом каждое мгновенье, Часов и дней неумолимый бег, — Тогда весь мир ты примешь, как владенье, Тогда, мой сын, ты будешь Человек!Бернард Шоу
Елена Князева
Ему шестьдесят раз отказывали в издательствах. «Займитесь другим делом, молодой человек! Не отнимайте у занятых людей время!» А он упорно шел к цели и в конце концов стал литератором, да еще каким!
Джордж Бернард Шоу родился 26 июля 1856 года в простой дублинской семье. Его мать Элизабет давала частные уроки музыки, а вот отец Джордж к моменту появления сына на свет уже промотал свое состояние и был пьющим человеком.
В детстве Бернард часто чувствовал себя одиноким. Лучшими его друзьями стали книги. Он рассеянно слушал то, что ему говорила матушка, мечтая поскорее приняться за чтение сказок «Тысячи и одной ночи», – почему-то они невероятно нравились Бернарду.
Бернард Шоу
Учеба у него не заладилась: он сменил четыре школы и везде отставал по программе. Но после уроков Бернард отправлялся добывать собственные знания – в библиотеки, где читал Шекспира и Диккенса. В пятнадцать лет он все же бросил школу, и приятели отца устроили юного Шоу в торговую фирму «клерком» – мальчиком на побегушках. Уже через год его «повысили»: Бернард стал кассиром, и у него появилось много свободного времени, в которое можно было… конечно, читать книжки!
К этому же периоду относятся и первые литературные опыты Бернарда Шоу – его дневниковые записи. Но это были только поиски.
Однажды в их доме появился человек по имени Джон Ванделер Ли.
В 1875 году родители Бернарда развелись, и Элизабет со старшими дочерьми уехала в Лондон, а Бернард на время остался с отцом. Через год юноша получил письмо от матери: умирала его сестра Агнесс, дни ее были сочтены. Бернард торопился попрощаться с сестрой. Из Дублина он уезжал с твердой уверенностью, что больше туда никогда не вернется.
Немного оправившись от горя, которое постигло их семью, юноша попытался найти в Лондоне хоть какой-то заработок. Он благоразумно взял с собой рекомендательное письмо из дублинской фирмы, где проработал пять лет. Но на его просьбы о работе в Лондоне отвечали в лучшем случае улыбкой. «Что вы! Нам требуются специалисты! Всего хорошего».
Ему едва исполнилось двадцать. Он не ждал от себя грандиозных успехов, не считал себя талантливым, поэтому стал усердно работать – писал романы и статьи. Но почти восемь лет Шоу никто не «слышал»: из издательств приходили лишь отказы, а редакции не присылали даже их. Правда, одна лондонская газета опубликовала его статью, за которую он получил пятнадцать шиллингов. Это все, что удалось заработать в молодые годы.
Другой человек на месте Шоу давно бы уже оставил бесплодные попытки быть изданным и устроился бы куда-нибудь клерком. Но Бернард сохранял оптимизм, доброту и жизнелюбие, словно чувствовал, что его время еще настанет, обязательно настанет.
Для самокритичного молодого человека десять лет, которые он находился на иждивении у стареющей матушки, были непростым временем. Он экономил буквально на всем: ходил в бесплатные музеи, записывался в бесплатные библиотеки, доставал контрамарки на спектакли. А еще он совсем не общался с девушками, невероятно стесняясь своей бедности.
В 1884 году в руки Бернарду попал «Капитал» Карла Маркса. Бедный трудяга, Шоу объявил себя социалистом и в том же году вступил в «Фабианское общество», распространявшее социалистические идеи. Целых двадцать семь лет три раза в неделю он будет выступать с лекциями о социализме, не получая за это ни пенса. Лекции, однако же, пользовались популярностью, ведь речь в них шла о разумных вещах: доступном жилье, достойной старости…
После одной из лекций к Бернарду подошел молодой человек. «Уильям Арчер, писатель, – представился он. – Я часто вижу вас в читальном зале Британского музея. Вы готовите какую-то статью?» Узнав, что Шоу не пишет статей, Арчер изумился: «На что же вы, прости Господи, живете?!» На следующий же день, будучи человеком напористым, он договорился с главным редактором «Пэлл-Мэлл газет» (где работал), что мистер Шоу «попробует себя в качестве театрального критика». Шоу пообещали платить сорок фунтов в неделю – он в жизни не держал в руках такой суммы.
Арчер стал для Шоу не только звездой удачи, но и другом на всю жизнь. В 1887 году они даже попробовали вместе написать пьесу, но Арчер очень скоро отказался от этой работы: «Бернард, тебе нужно писать самому. Ты мастер, а не подмастерье».
Тем, кому доставалось от Шоу со страниц «Пэлл-Мэлл», приходилось несладко. Шоу мгновенно распознавал ложь, фальшь, безвкусицу и пошлость и не упускал возможности написать об этом. Подписчики с удовольствием читали уморительные заметки молодого критика, а театральная общественность очень скоро приняла Бернарда Шоу за своего. Обратить на себя его внимание для актеров и драматургов теперь было настоящей честью.