Личности в истории
Шрифт:
Скромный лекарь или скромный гений?
В биографиях, особенно советских времен, Элиас Леннрот предстает перед читателями «скромным сельским лекарем», влюбленным в народную поэзию. Идеологически верным считалось изображать его «типичным представителем» крестьянской среды, талантливым выразителем ее культуры. Отчасти это так, но есть и другая сторона.
Элиас Леннрот
Некоторые факты его биографии не могут не
Уже в 25 лет он защитил магистерскую диссертацию в университете города Турку на тему «Вяйнямейнен – божество древних финнов». Чуть позже в том же году пожар уничтожил здание университета; в огне погибли все архивы, в том числе и бумаги Леннрота. Он продолжил свое обучение в Хельсинском университете, но уже на медицинском факультете и вскоре присоединил к своим регалиям степень доктора медицины. При этом он ни на день не оставлял занятия филологией, активно собирал и записывал народные песни.
Медицина и филология – служению этим наукам Леннрот отдаст всю свою жизнь: двадцать лет врачебной практики в маленьком провинциальном городке и долгие годы преподавания финского языка и литературы в университете города Хельсинки.
Стоит учесть тот факт, что вплоть до 1863 года финский язык в Финляндии не имел статуса государственного – на нем разрешалось печатать только книги религиозного и экономического содержания. Несмотря на созданное в 1831 году «Общество финской литературы», Леннроту почти всю жизнь приходилось писать на непризнанном языке, и даже издававшийся им журнал был посвящен вопросам официально не существовавшей литературы. Кроме того, он с детства лучше говорил по-шведски и, по логике вещей, скорее должен был стать шведским поэтом или переводчиком. Остается удивляться, как человек с такой судьбой оказался автором самой известной книги на финском языке. На сегодняшний день «Калевала» выдержала около 300 переизданий более чем на 50 языках мира.
Но справедливо ли называть доктора Леннрота автором «Калевалы»?
Эпос или литература?
«С сумкою за плечами, в которой были сложены его бумаги, с трубкой в зубах и флейтой, торчавшей из-за петлицы, двигался неведомый доктор, опираясь на палку. Ни дремучие леса, ни быстрые реки, ни болотная топь – ничто не могло его удержать…»
Еще будучи студентом-медиком, Леннрот предпринял свою первую экспедицию в глубь финской Карелии. Ее результатом стал сборник «Кантеле», куда вошли лучшие записанные и обработанные им песни. Следующие путешествия, в которых Леннрот обошел «все местности, где еще поют руны», и особенно русскую часть Карелии, принесли материал, достаточный для издания нескольких подобных сборников. Но их издание не отвечало конечному замыслу ученого – разрозненные, механически соединенные, они не создавали целостного представления об истории и традиции народа и были интересны лишь специалистам и немногим энтузиастам, влюбленным в финскую старину. Нужен был следующий шаг.
По свидетельству очевидцев, Леннрот часто в дневниках и письмах обращался к Гомеру: смелая и, казалось, невероятная мысль – самому создать эпос, подобный «Илиаде» или «Одиссее», – не покидала ученого. Его дерзкая на первый взгляд мечта в случае успеха грозила перерасти в научную сенсацию, стать культурным событием,
Даже название эпоса родилось не без помощи Гомера. Не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что для Леннрота слова «Калевала» и «Илиада» перекликались и по форме, и по содержанию. Суффикс «ла» в финском языке используется для обозначения местности; и хотя большая часть действия эпоса происходит за пределами «земли Калевы», Леннрота это нисколько не смущало, ведь «и греки называли часть своих песен Илиадой, хотя не все происходило в окрестностях Илиона». Поистине, если уж следовать каким-то образцам прошлого, то самым лучшим!
Чтобы преодолеть пропасть между необработанным фольклорным материалом, привезенным из экспедиций, и мечтой о большой эпической поэме со множеством героев, переплетением сюжетных линий и ясной логикой повествования, Леннроту пришлось ни много ни мало самому стать профессиональным рунопевцем. Он по-своему, заново «пропел» все песни, причем зачастую превосходя в мастерстве народных сказителей своего времени. Он с удовольствием сочинял новые строки, подражая народному стилю, и даже писал письма друзьям «калевальским» размером. Обладая феноменальной памятью, Леннрот знал наизусть практически все записанные в экспедициях песни, коих к 1847 году набралось уже более 130 тысяч строк. Окончательный вариант «Калевалы» появился на свет в 1849 году и содержал 22 795 строк песен, разбитых на 50 рун.
Вопрос, является ли «Калевала» народным эпосом или это произведение самого Леннрота, похоже, так и останется нерешенным. С одной стороны, ученые насчитали в «Калевале» всего лишь три процента «авторских» строк, а с другой – они же утверждают, что в эпосе нет и десяти строк кряду, которые не были бы изменены и творчески переработаны Леннротом. Сохраняя чистоту и красоту древней традиции, ученый расставил в тексте некоторые акценты, изначально не свойственные народной поэзии. Так, например, возникло противостояние двух миров, светлого и темного, Калевы и Похьелы, за право обладать волшебной мельницей Сампо.
А не так ли творил и Гомер? Не греческие ли «руны» собрал и пересказал гениальный поэт? Хотя какая разница – подобные сомнения вряд ли способны поколебать магическую силу воздействия обоих эпосов и дискредитировать их создателей.
Миф или история?
Многие поколения исследователей, читая «Калевалу», пытались привязать ее сюжет к конкретным историческим событиям, и в основном безуспешно. Ни версия о похождениях «финских викингов», ни вариант описания «эволюции родовой общины» не выдерживают критики. Действие «Калевалы», скорее, носит вневременной характер, это рассказ о прошлых временах, о древнейшей праистории карело-финского народа.
В последней 50-й руне поется о том, как дева Марьятта рождает невинного младенца, которому предначертано быть королем Калевалы, а главный герой – «старый, верный Вяйнямейнен» уплывает на медном челне, понимая, что настают новые времена и ему пора уходить. В этом сюжете легко читается рассказ о рождении Христа, а в «новых временах» угадывается христианская эра в истории северных народов. Но если конец эпоса связан с наступлением новой эры, то предыдущие 49 рун отсылают нас к более древним временам – к самым истокам существования человечества. Неслучайно «Калевала», как, впрочем, и священные истории других народов, начинается с мифа о сотворении мира.