Личностные расстройства
Шрифт:
34. Matussek, P. Konzentrazionslagerschaft und Ihre Folgen. Berlin, Springer, 1971.
35. Mghir, R., Freed, W., Ruskin, A., Katon, W. Depression and PTSD Among a Community Sample of Adolescents and YouTg Adults Afghan Refugees Journal of Nervous and Mental Disease, 1995, 183(1), 24–30 p.
36. Mollica, R., Wyshank, G., Lavelle, J. The Psychosocial Impact of War Trauma and Torture on Southeast Asian Refugees. American Journal of Psychiatry, 1987, 144; 1567–1572 p.
37. Mollica, R., Poole, S., Son, L., Murray, C., Tor, S., Effects of War Trauma on Cambodian Refugee Adolescents’ Functional Health and Mental Health Status. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 1997, 36 (8); 1097–1106 p.
38. Niederland, W. Psychiatric Disorders Among Persecution Victims: A Contribution to the Understanding of Concentration Camp Pathology and its After-Effects, Journal of Nervous and Mental Disease, 1964, 139; 458–474 p.
39. Pennebaker, J. The Effects of Traumatic Disclosure on Physical and Mental Health: The Values of Writing and Talking about Upsetting Events. In J. Violanti, D. Paton et al. (Eds.). Posttraumatic Stress Intervention: Challenges, Issues and Perspectives. Springfield, Ill. Charles Thomas Publ, 2000.
40. Rechtman, R. From Cultural Narratives to Clinical Assessment. Transcultural Psychiatry, September, 2000, 37, 3; 403–415 p.
41. Reich, J. Clinical Correlates of Stress-Induced Personality Disorder. Personality Annals, 2002, 32 (10). 581–588 p.
42. Sack, W., Clarke, G., Seely, J. PTSD Across Two Generations of Cambodian Refugees. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry, 1995, 34 (9); 1160-1166 p.
43. Solomon, Z. Coping With War-Induced Stress: The Gulf-War and the Israeli Response. New York, Plenum, 1995.
44. Sparr, L. Boehnlein, J.PTSD in Tort Actions: Forensic Minefield. Bull. Amer. Acad. Psychiatry and Law, 1990, 18 (3); 283–302 p.
45. Stern, D. Dissociation and Constructivism: Contemporary on Papers by Davies and Harris. Psychoanalytic Dialogue, 1996; 6: 252–266 p.
46. Summerfield, D. A Critique of Seven Assumptions Behind Psychological Trauma Programmes in War-Affected Areas. Social Science and Medicine, 1999, 48, 1449–1462 p.
47. Taussig, M. Reification and the Consciousness of the Patient. Social Science and Medicine, 1980, 148; 3-13 p.
48. Venzlaff, U. Die Psychoreaktiven Stoerunden Nach Entschaedigungspflichten Ereignissen. Berlin, Springer, 1958.
49. Westermeyer, J. Psychiatric Services for Refugee Children: An Overview. In F. Ahearn, J. Athey (Eds.) Refugee Children: Theory, Research and Services. The John Hopkins Series in Contemporary Medicine and Public Health. Baltimore, MD. John Hopkins University Press, 1991.
50. Yehuda, R., McFarlane, A. Conflict Between Current Knowledge About PTSD and Its Original Conceptual Basis. American Journal of Psychiatry, 1990, 152; 1705–1713 p.
51. Young, A. The Harmony of Illusions Post Traumatic Stress Disorder. Princeton University Press, 1995.
Депрессивное
В DSM-IV депрессивное личностное расстройство (ДЛР) включено в приложение «B» — «Критерии и оси для дальнейшего исследования». Основной чертой ДЛР является стойкий паттерн депрессивных когниций и поведения, которые не возникают исключительно во время больших депрессивных эпизодов и «не могут быть лучше представлены в рамках дистимического расстройства».
В DSM-IV ДЛР определяется как личностное расстройство без дальнейшей спецификации.
Критерии для диагностирования ДЛР представлены следующими признаками:
— в обычном настроении доминирует уныние, безрадостность, отсутствие чувства удовольствия;
— самооценка центрируется на убеждениях в собственной беспомощности, неадекватности; характерны пессимизм, чувство вины, угрызения совести, озабоченность, негативизм.
Депрессивные когниции (мысли, суждения, умозаключения) и поведение включают устойчивое и пронизывающее все психическое состояние чувство унижения, мрачности, безрадостности. Лица с ДЛР характеризуются чересчур выраженной серьезностью. Они не воспринимают шуток, у них отсутствует чувство юмора. Имеет место постоянная концентрация на мыслях неприятного содержания. Пациенты/пациентки безрадостны в настоящем времени и их мысли о будущем лишены какого-либо оптимизма; они не видят для себя в будущем каких-либо благоприятных перспектив и надежд на улучшение своего психического состояния и социального положения. Самооценка снижена, присутствует хроническое чувство вины за все неудачи, вызванные, в том числе, объективными причинами. Лица с ДЛР проявляют также тенденцию фиксировать свое внимание на отрицательных сторонах жизни, вообще, включая неправильное, нарушающее закон аморальное поведение других людей.
В DSM-IV акцентируется внимание на том, что лица с ДЛР обычно ощущают других так же живо, как и себя. Они не обнаруживают стремления фокусирования на положительных сторонах чьей-либо деятельности, успехах других людей.
Поведение лиц с ДЛР носит в целом неассертивный (нежизнеутверждающий) характер. Социальная активность, самостоятельность в принятии решений практически отсутствуют. Могут быть представлены черты зависимости, что находит выражение в подчинении (субмиссивности) другим во многих аспектах: следование советам, принятие решений в ситуации выбора, пассивное согласие на выполнение нежелательных видов деятельности и др.
Н. Маквильямс [9] находит у депрессивных личностей общие элементы с личностями с маниакальной динамикой (маниакальными, гипоманиакальными и циклотимическими). К ним автор относит организующие темы, страхи, ожидания и бессознательные «объясняющие конструкты». По мнению Н. Маквильямса, преобладающе депрессивные или преобладающе маниакальные лица, как и биполярные, находятся на разных точках одного континуума нарушений настроения. У депрессивных личностей, не находящихся в клинически депрессивном состоянии, обнаруживаются характерные для депрессивной организации психологические защиты.