Личные мемуары Е. П. Блаватской

Нэфф Мэри К.

Не только эти привидения ассимилировали астральное тело медиума, но медиум В. Эдди бессознательно из ауры посетителя создавал облик его умершего родственника или друга.

Было страшно наблюдать этот процесс! Это часто делало меня больной, у меня кружилась голова. Но мне надо было смотреть. Единственное, что можно было сделать, это держать эти отвратительные существа на расстоянии от себя. Но следовало видеть, как спиритуалисты приветствовали эти тени! Они плакали и радовались вокруг медиума, который был весь покрыт этими материализовавшимися тенями. Но мое сердце часто обливалось кровью. Я часто думала: «Если бы они могли видеть то, что вижу я! Если бы они только знали, как с их помощью возрождались непреодоленные страсти и земные мысли ушедших людей. Весь этот груз, который не может сопутствовать

освобожденной душе и который остается в земной атмосфере, с помощью медиума и окружающей его публики становился видимым. Невидимый астральный мир это то место, где „тени“ задерживаются после смерти. Это реальность, о которой писали древние в своих сказаниях. Иногда я видела, как такие фантомы оставляли астральное тело медиума и кидались на кого-нибудь из из присутствующих, обнимали его и затем медленно исчезали в его живом теле, как бы всасываясь в его поры». [20, с. 137—139]

Совсем особый феномен проявился в Читтендене 2-го октября. О нем Олькотт рассказывал так: «Вечером при лунном свете было светло как днем… Когда был потушен свет, в темном круге, Джордж Дикс (некий „дух“, который часто являлся) предложил г-же Блаватской: „Я хочу дать вам доказательство, что происходящие на этом сеансе манифестации настоящие. Мне кажется, что это убедит не только Вас, но и весь скептический мир. Я вложу в вашу руку булавку от ордена, который ваш отважный отец носил при жизни и который похоронили вместе с его телом в России. Его принес ваш дядя, которого вы видели сегодня материализованным“. Я услышал, как вскрикнула г-жа Блаватская; и когда зажгли огонь, мы все увидали, что она держит в руке очень красивую булавку. Придя в себя, она сказала, что эта булавка действительно положена была с ним в гроб вместе со многими другими его орденами, что она ее опознала по сломанному кончику, который она сама нечаянно сломала много лет тому назад, и что по всем данным этот орден вместе с другими орденами и крестами был захоронен с телом ее отца.

Орден, к которому принадлежала эта булавка, был одним из тех, которые покойный царь давал офицерам после турецкой кампании 1828 года. Ордена эти раздавались в Бухаресте, и у многих офицеров были подобные булавки, изготовленные из серебра известными бухарестскими резчиками. Ее отец умер 15 июля 1875 г., и так как она в это время была здесь, в Америке, то не могла присутствовать на похоронах. Что касается этого, таинственным образом полученного дара, то у нее было доказательство – фотографическая карточка, снятая с портрета ее отца, выполненного маслом, на котором видна эта самая булавка на орденской ленте и сам орден». [17, с.355] Ясно, что этот подарок г-же Блаватской был совершенно неожиданным, и что это не было одним из ее экспериментов.

Версия самой Е.П.Б. В письме Александру Н. Аксакову (редактору, которому она посылала печатать свои статьи) от 5 декабря 1874 года написано следующее: «… в отдельном „темном“ сеансе один дух приносит мне медаль моего отца за турецкую войну 1828 года и говорит мне, при всех, следующие слова: „Я принес вам, Елена Блаватская, знак отличия, полученный вашим отцом за войну 1828 года. Эта медаль получена нами, – посредством влияния вашего дяди, который явился этой ночью, – из могилы вашего отца в Ставрополе и я приношу ее вам как знак памяти от нас, в которых и которым вы верите“. [4, с.261]

Вряд ли надо пояснять, что слова «от нас, в которых и которым вы верите» не относились к «духам», а к Учителям. Только Е.П.Б. поняла истинное значение этого дара и его внутреннюю суть.

«Очень известный и у нас в России, ныне покойный, медиум Юм, сначала в письмах к некоторым лицам, а затем и печатно, объявил Блаватскую, по поводу корреспонденций и книги Олькотта, медиумом-обманщицей и коснулся ее „личности“, о которой он имел сведения из первых источников. Все это породил, главным образом, появившийся в „Graphic“ и в книге Олькотта рисунок медали и пряжки, принесенных Елене Петровне духами из могилы ее отца, г. Гана. Юм доказывал, очень основательно, что в России никогда не кладут в гроб знаков отличия и что медаль и пряжка, к тому же, имеют вид вполне фантастический». [4, с.281]

В ответ на это Е.П.Б. писала Аксакову: «…Я не была на похоронах у отца.

Но у меня в эту минуту на шее висит медаль и пряжка, принесенная мне, и на костре, на смертном одре, на пытке могу сказать только одно – это пряжка отца моего. Медаль не помню. На пряжке я сама сломала конец в Ругодеве и видела ее сто раз у отца. Если это не его пряжка, то стало быть духи действительно черти и могут материализовать что угодно и сводить людей с ума. Но я знаю, что если даже главные кресты отца не похоронены с ним, то так как эту медаль… он всегда носил даже в отставке, в полумундире, то ее, вероятно, не сняли… Но я напишу Маркову, который присутствовал на похоронах и брату в Ставрополь, потому что желаю знать правду… Все слышали речь духа, 40 человек кроме меня. Что же, стало быть я сговорилась с медиумами, что ли? Ну пусть думают… Чем я мешаю Юму на свете? Я не медиум, не была и не буду профессионалом. Я посвятила всю жизнь свою изучению древней каббалы и оккультизма, оккультным наукам … Положение мое очень безотрадное – просто безвыходное. Остается уехать в Австралию и переменить навеки имя…» [4, с.281]

Глава 30

«Филадельфийское фиаско»

Е. П. Блаватская увлекается спиритуализмом

Полковник Олькотт сообщает: «День ото дня мы становились все более близкими друзьями и к тому времени, когда она собиралась покинуть Читтенден, она приняла от меня прозвище „Джек“ и этим прозвищем подписывала свои письма ко мне из Нью-Йорка. Мы расстались как добрые друзья, готовые продолжать так приятно начатое знакомство». [18, т. I, с.10]

Он не знал того, что Е.П.Б., поступая согласно полученному приказу, сознательно добивалась этого знакомства. Позднее она писала: «В 1873 г., в марте, мне было приказано уехать из России в Париж. В июне было сказано, чтобы я отправилась в США, куда я и приехала 7 июля. В 1874 году в октябре, я получила задание поехать в Читтенден, штат Вермонт, где на прославившейся ферме Эдди полковник Олькотт производил исследования». [23, октябрь 1907]

Полковник Олькотт продолжает: «В ноябре 1874 г. в письме, подписанном „Джек Пэпус“ („Пэпус“ – индийский ребенок), она меня просила помочь ей напечатать в каком-нибудь известном журнале свои необыкновенные рассказы, так как она скоро останется без денег. Одновременно она в юмористической форме привела описание своей жизни. Она высказывалась при этом, как демократка, но все же давала понять, что имеет основания гордиться своим происхождением. Она рассказывала, как репортер газеты „Daily Graphic“ интервьюировал ее, просил рассказать о ее путешествиях и спрашивал ее родословную». [18, т.1, с.31, 68]

Во втором письме, которое пришло через 6 дней, подписанном «Джек Блаватский», она писала: «Я говорю с Вами, как с настоящим другом и как со спиритуалистом, который хочет спасти спиритуализм от ужасов».

«В ноябре 1874 года, когда исследования мои закончились, я вернулся в Нью-Йорк и навестил ее в доме на Ирвинг Плейс. Там она для меня устроила несколько сеансов за столом, расшифровывая вещания от какого-то невидимого существа, которое называло себя Джоном Кингом. Этот псевдоним стал за последние 40 лет известен всему свету. В первый раз о нем услыхали в 1850 г., в сообщении Джонатана Кукса „В комнате духов“, где он представился, как дух-повелитель какого-то племени. Позже о нем говорили, что это душа известного пирата Генри Моргана, навещающая землю, и так он представился и мне.

Он показал мне свое лицо и голову, обвитую тюрбаном, в Филадельфии, когда я там вместе с покойным Робертом Д. Оуэном, генералом Ф. Дж. Липпитом и г-жой Блаватской исследовал медиума Холмса. Он часто беседовал со мной и писал мне. У него был особенный почерк и он употреблял красочные старо-английские выражения. В то время я считал, что это настоящий Джон Кинг. Но теперь, когда я увидел, что Е.П.Б. способна у себя дома создавать подобные иллюзии и повелевать элементалами, я убежден, что «Джон Кинг» – это элементал, которого она использовала как марионетку с целью содействовать моему развитию… Сначала он представился мне как независимая личность, живой посланец и слуга Адептов, а не их подобие, но в конце концов оказался простым элементалом, которого Е.П.Б. использовала для создания чудес». [18, т. I, с. 10—12]