Личные мотивы
Шрифт:
Значит, Гашин не отец Юры Петракова… Значит, конструкция должна быть какой-то другой… Но что-то мешает сосредоточиться и быстро придумать нужные вопросы, что-то мечется в мозгу, какая-то мысль, какая-то догадка… Вот она! Настя невольно улыбнулась.
– Простите, я так разволновалась, слушая вас… Где у вас тут можно курить?
– Пойдемте, я провожу вас, у нас тут зрительская курилка рядом.
Они прошли в другой конец фойе и свернули в нишу, задрапированную бархатной шторой, за которой оказалась дверь в курилку. Настя уселась на стул с потертой обивкой, вытащила сигареты и с наслаждением сделала затяжку. Вот оно как получается! Разуваев… Она вспомнила, где слышала эту фамилию еще до того, как Стасов позавчера давал ей
Пока что понятно одно: сын Виктории Петраковой получил тяжелую травму и скончался в больнице, и Славомир Гашин вполне мог считать доктора Евтеева виновником смерти ребенка, дескать, плохо сделал операцию, чего-то недосмотрел, не предпринял всего, что можно и нужно было. Одним словом, мотив для убийства Евтеева у него был. Но почему спустя двадцать пять лет? Почему не сразу?
А потому. Потому что Гашин только сейчас узнал что-то такое, что позволяет ему обвинять доктора Евтеева, и это «что-то» должно быть напрямую связано с Разуваевым.
Настя погасила окурок в пепельнице и вышла в фойе, где завлит ждала ее, оживленно беседуя о чем-то с одетой в униформу женщиной-капельдинером.
– Простите, у вас нет фотографии Славомира Ильича? – спросила Настя.
– Нет, откуда же… – растерялась завлит. – Впрочем, можно посмотреть в нашем музее, там есть снимки, сделанные на премьерах, а Славик на все наши премьеры много лет ходил. Портретного снимка не обещаю, его почти наверняка нет, а вот какой-нибудь групповой может и найтись.
– У вас и музей свой есть? – удивилась Настя.
– А как же! – горделиво ответила завлит.
Они снова пошли длинными запутанными переходами, и наконец Настя оказалась в просторной комнате, увешанной афишами и фотографиями и заставленной манекенами в сценических костюмах и париках. Она без труда опознала Марию Стюарт, Раневскую, Дездемону и Чацкого, все остальные персонажи остались для Насти загадкой. Завлит медленно шла вдоль стен, разглядывая фотографии.
– Вот, нашла! Идите сюда, вот Славик, третий слева, рядом с Георгием Симоновичем, это наш режиссер. А вот и Вика здесь же, эта фотография была сделана после премьерного спектакля «Отелло», Вика играла Дездемону. А вот, кстати, и ее костюм, мы его сохранили.
Завлит указала на один из опознанных Настей манекенов. Но Настя даже головы не повернула, глаза ее были прикованы к фотографии, к третьей фигуре слева. Бесспорно, красивый молодой человек, длинные волосы, усы. Но снимок сделан четверть века назад. Каким он стал сейчас? Поседел, постарел, сбрил усы или, наоборот, вдобавок к усам отрастил бороду? Да и мелкое изображение, групповой снимок, формат девять на двенадцать, что на таком разглядишь?
Шли дни, а душевная боль не уходила и не притуплялась, и Валентина Евтеева уже не могла с ней справляться. Она каждую минуту ждала, что позвонит Стасов и торжествующим голосом скажет, что задание выполнено, и продиктует ей адрес. Она немедленно поедет, найдет Славомира и объяснится с ним, попросит прощения… Но ничего не происходило, Стасов почему-то не звонил, и Валентина начала терять терпение.
Она маялась, слонялась по дому и участку, совсем перестала выходить на прогулки в лес, не смотрела телевизор – ей все было неинтересно. Наконец она набралась смелости и обратилась к Нине Сергеевне:
– Вы
Нина Сергеевна глянула сердито, видно, собралась сказать что-то резкое, но передумала и сочувственно улыбнулась.
– Деточка, я тебе уже объясняла: это Москва. Здесь совсем другие законы. У нас главное – не нарушать дистанцию, иначе отношения мгновенно разрушаются. Я понимаю, как тебе тяжело и как ты мучаешься, но и ты меня пойми. Я дорожу работой у Крамарева, потому что она, во-первых, по моей специальности и я ее люблю, во-вторых, мне хорошо платят, и в-третьих, она близко от моего дома. Такой работы я никогда и нигде больше не найду. Поэтому отношениями с хозяевами я дорожу больше, чем отношениями с тобой. Ты уж не обижайся, но я говорю тебе все как есть, чтобы не было недомолвок.
– Но что же мне делать?! – в отчаянии воскликнула Валентина. – Я уже вся извелась, измаялась, я сон потеряла! Должен же быть какой-то выход!
– Должен, – согласилась Нина Сергеевна. – Просто ты его не видишь.
– А вы видите? – спросила Валентина с вызовом.
– Я – да, вижу.
– Ну так скажите.
– Еще рано, – загадочно ответила Нина Сергеевна. – Ты еще не готова.
– К чему я не готова?
– К таким решениям. Ты своему частному детективу давно звонила?
– Три дня назад. Он сказал, что пока нет ничего нового.
– Ну так позвони еще раз сегодня. От тебя не убудет.
Валентина недоуменно пожала плечами и сердито посмотрела на Нину Сергеевну. Что она имеет в виду? К каким решениям она не готова? И почему не готова?
Но Стасову она все-таки позвонила.
– Мне пока нечем вас порадовать, – сдержанно ответил он. – Вы напрасно беспокоитесь и звоните сами, я же сказал вам: как только будет результат – мы вам сообщим.
В общем, ничего нового Валентина не услышала, однако голос Владислава Николаевича ей не понравился. Раньше он разговаривал с ней совсем иначе, не скрывал своей радости от того, что слышит ее, шутил, говорил комплименты, и голос его возбужденно вибрировал. А сегодня он был с ней сух и строг, словно она в чем-то провинилась. Может быть, все дело в том, что Нина Сергеевна права и она, Валентина, нарушает дистанцию и ведет себя как-то неправильно, не по-московски?
Расстроенная еще больше, она ушла в свою комнату, легла на кровать поверх покрывала и уставилась в потолок. Сколько дней прошло с того момента, как Славомир был здесь, рядом с ней, лежал на этой кровати и обнимал ее? Совсем немного. Или много? Она так настрадалась за эти дни, что ей кажется – прошла целая вечность. И одновременно кажется, что все случилось только вчера – настолько живы и горячи воспоминания об их последнем свидании. Есть ли смысл его разыскивать, если прошло много времени? Может быть, он уже давно забыл ее, выбросил из головы, как выбрасывают в мусоропровод ненужную старую вещь. Но если прошло совсем мало времени, то нужно ли расстраиваться из-за того, что Гашина до сих пор не нашли? Не нашли, потому что просто не успели. Как правильно думать, чтобы стало легче?
В субботу, 29 мая, Борис Кротов запер дом, сел в машину и поехал в Москву. Криминальный авторитет Артур назначил ему встречу в ресторане, который ему же и принадлежал. Хан тщательно готовил Бориса к разговору с Артуром, особенно напирая на то, что Артур ни за что не должен догадаться, откуда у Бориса сведения о его «крыше».
– Ты ни от кого не мог этого узнать, только от меня, – несколько раз повторил Алекперов. – А наш с тобой контакт должен для всех остаться тайной. Я тебя прошу, Кротов, будь предельно внимательным, обдумывай каждое слово, взвешивай каждый звук, который будешь произносить. Артур страшно подозрителен и недоверчив, но у него есть слабое место, на котором можно сыграть: он невероятно тщеславен по части власти, авторитета и полномочий. Напирай на это – не прогадаешь.