Личный бумажный Демон
Шрифт:
– В смысле?
– Обычно, когда Шахова звонила ей на сотовый, было ясно, что звонит любимый человек. Она начинала разговаривать таким нежным тоном, и сразу выходила в коридор. А в последний месяц, стала говорить странно, с неохотой, как с ...
– Надоевшей любовницей?
Девушка опять покраснела.
– Не знаю, может быть, а может быть, как с тем, кого начинаешь бояться.
– Чтооо? Давай подробнее. Она что угрожала ей?
– Не знаю, я же не слышала, что она ей говорит. Но тон Кашиной изменился, и отвечала она на звонки с крайней неохотой. В коридор уже не
– Интересно. – Волкова обдумала полученную информацию. – А в Пятигорск она зачем ездила?
– Кто?
– Кашина.
– Понятия не имею… А когда?
– За две недели до исчезновения.
– Я ничего об этом не знаю. – Она подумала.
– Да, её не было три или четыре дня, но в этом не было ничего необычного, она и раньше в таком режиме работала.
– Ясно. Спасибо…
Вечером этого же дня в съёмной квартире. Волкова.
И так, подытожим:
1. Между Шаховой и Кашиной был роман.
2. За месяц до исчезновения их отношения испортились
3. За две недели до исчезновения Кашина ездила в Пятигорск
4. И тогда же отношения между ними стали плохими настолько, что Кашина стала бояться Шахову.
«И что это проясняет? Ничего. По большому счёту, всё в рамках обычного производственного романа: ну встретились, ну потрахались. Почему нет-то? Взрослые люди. – Светлана посмотрела на фотографии Кашиной, которые она нашла в интернете. Вот она участвует в каком-то круглом столе, вот с бокалом шампанского на фуршете, вот позирует вместе с другими фотографу, вот с кем-то общается не замечая фотографа. И со всех сторон то, что надо для романтических отношений - интересная блондинка лет тридцати-тридцати пяти. С одной стороны, уже взрослая и знает чего хочет, а с другой – всё ещё в прекрасной физической форме. Так что Шаховой, было грех не воспользоваться таким моментом. А как же тот шибздик кавказец? Ну и что? Во-первых кавказец не выглядел хозяином положения, во-вторых, что мешало держать его вместо тумбочки, из которой берут деньги? Тем более по росту он вполне годился для этого».
Пока обдумывала события дня, походила по кухне, потом выключила свет, и чуть раздвинув шторы, выглянула в окно.
«Вроде всё спокойно. – Она, внимательно осмотрела припаркованные машины и детскую площадку. – Да, пока никаких признаков слежки. И это странно. Либо они меня потеряли, либо ждут, пока не успокоится ситуация. – Всё это время она тщательно проверяла, что происходит вокруг, даже эту квартиру выбрала, только за то, что в неё можно было попасть через другой подъезд, с обратной стороны дома. – Не пора ли позвонить Елене? – Она взяла свой сотовый, нашла её номер, потом достала новый простенький телефончик, с чужой симкой, и набрала её.
Гудок, второй, третий…. – После пятого она уже хотела дать отбой, но там, наконец ответили.
– Алё.
Сердце Светланы предательски ёкнуло. Она узнала, и этот голос, и эту интонацию - она ничего не забыла. Поэтому вместо заготовленной речи с объяснением причины звонка, вдруг произнесла хриплым голосом:
– Это я.
На том конце что-то брякнуло, потом
– Не ожидала тебя услышать, уже.
– Мда, извини, но мне больше некому позвонить. – Они помолчали. Всё, что казалось, забыто и пережито, вдруг встало перед ними во весь рост.
– Мне нужна помощь. – Попыталась она увести разговор в деловую часть.
– Помощь? Ты помнишь, что говорила мне в последний раз? – Проигнорировала её попытку Елена, и продолжила, тот ужасный, не законченный пять лет назад разговор.
– Да помню, и …
– И после этого звонишь? А извиниться для начала? Или это не круто, извиняться?
– За что это?
– За что? Напомнить?
– Не надо начинать…
– А я считаю надо…
Светлана отстранила трубку в сторону, и вздохнула – Так и знала, что придётся выслушать всё это - Приблизила её к уху: - «…блядь такая, ты подумала…»
И снова отодвинула, поморщившись, и посмотрела на часы. Стрелки показывали 23-14. – За пять лет она поднаторела в ругательствах… Интересно, на сколько её хватит?
Приблизила: - «…и после этого она звонит среди ночи, да я в гробу тебя…»
Снова отвела в сторону, покривившись, и хмыкнув. Поднялась со стула, и сделав несколько шагов по кухне, ещё раз подошла к окну. И ещё раз, стала изучать обстановку на улице, периодически прикладывая трубку к уху, и проверяя что там. И как только слышала - «Сука… вот только попробуй…» - отводила, но недалеко, чтобы услышать, когда там наступит тишина.
«Интересно, какая она сейчас? – Перед глазами всплыл образ Елены пятилетней давности.
– Стоп, вот этих мыслей точно не нужно. – Резко остановила себя Светлана.
– Какая разница, какая она? Ты звонишь ей по делу, и всё».
Наконец, через пятнадцать минут, когда стрелки часов показали 23-44, в трубке стало тихо. Светлана прижала её к уху, и то, что она услышала, заставило почувствовать себя сволочью.
– Ты плачешь?
– Знаешь, как я ждала твоего звонка?
– Знаю. – У Волковой защемило сердце.
– Приезжай.
– Сейчас?
– Нет, завтра давай встретимся.
– Ты не одна? – «Чёрт, чёрт, чёрт, зачем я это спросила?»
Возникла долгая пауза.
– Не отвечай, я поняла. Давай подъеду завтра, скажи только, куда и во сколько?
– Позвони в 11 утра. Я скажу, где пересечёмся.
– Хорошо.
И без паузы:
– Ты сука, и ты знаешь об этом.
– Да, знаю.
– Почему ты не звонила?
– Потому что злилась на тебя.
– Ну, и что? Злилась она… Всё, завтра жду звонка, пока. И знаешь что?
– Что?
– Я рада, что ты позвонила. – И положила трубку…
Светлана ещё посидела, придерживая телефон возле уха, словно продолжая разговор, и осмысливая произошедшее.
«Всего-то нужно было, встретиться и поговорить об этих убийствах, а не старое ворошить. Ан нет. – Она вздохнула. Оказывается, ничего не закончилось тогда. Оказывается, всё ещё кровоточит. – Как странно… Пять лет прошло, а вот, один звонок и словно вчера расстались. Может зря позвонила?»
В руке загудел её маленький телефон.