Личный досмотр
Шрифт:
А Юзек открывал все новые и новые дверцы, выдвигал ящики, приговаривая:
— Гляньте сюда, будьте ласковы… И сюда… А вот этот забыли!..
Семену уже казалось, что не осталось и уголка, не осмотренного им, а Юзек находил все новые ящики, то прикрытые какими-то выдвижными разделочными досками, то краем клеенки, то каким-то большим предметом на столе или на полу. Потом перешли к холодильникам.
Состав уже пришел в Брест, в вагонах пассажиры уже давно спали, а Буланый, усталый и злой, все еще не мог покончить
Наконец Муся не выдержала и воскликнула:
— Ну, пойдемте же ко мне в буфет! Сколько можно…
— Да, в самом деле, — откликнулся Буланый. — Тут как будто все в порядке.
Хмурое и тоже уставшее лицо Юзека просветлело, и он вздохнул с видимым облегчением, в котором, однако, и на этот раз Семен при всем желании не мог ничего заподозрить плохого, ибо точно такое же облегчение ощутил и сам.
При осмотре буфета рядом с Семеном была одна Муся. Юзек устроился вдалеке, за одним из столиков и, надев очки, спокойно проглядывал какие-то документы. Повар и пожилая женщина переоделись и, несмотря на ночное время, ушли в город навестить кого-то.
Муся стояла так близко, что Семен ощущал запах ее духов, даже теплоту ее кожи на обнаженных по локоть руках. Девушка то и дело нагибалась, открывая ящики за стойкой, и Семен с какой-то неожиданно проснувшейся жадностью следил за ее мягкими движениями. А Муся, выпрямляясь, каждый раз обжигала его веселым и дразнящим взглядом и беспричинно улыбалась.
В какой-то миг Семен решился и, нагнувшись вслед за Мусей, крепко обнял ее за талию. Девушка, не вырываясь, с полушутливой строгостью прошептала:
— Не время сейчас баловать. Понял?
— А когда время?
— Смотри, пожалуйста, какой шустрый.
— А что?
— А то, что погнала бы я тебя, знаешь куда? Да что-то приглянулся ты мне.
— Ну, когда же время? — настойчиво переспросил Семен.
Муся бросила опасливый взгляд на сидевшего в глубине салона Юзека и торопливо ответила:
— Главное, уходи побыстрее. А через полчаса возвращайся. Он тоже в город уйдет, — кивнула она на Юзека.
— Понятно.
Семен с лихорадочной быстротой закончил досмотр и стремительно направился к выходу из вагона, кивнув на прощанье Юзеку.
…Во второй раз Семен пробыл в служебном купе вагона-ресторана, как ему показалось, всего один миг. А Муся уже затормошила его и велела уходить.
Семен в последний раз обнял ее и вдруг, подчиняясь какому-то озорному чувству, беспечным тоном спросил:
— Слушай, дело прошлое. Скажи теперь, как есть. Везли вы контрабанду или нет?
В ответ Муся неожиданно звонко рассмеялась, так неожиданно, что Семен даже вздрогнул.
— Конечно, везли, — с улыбкой сказала она и, прижавшись к Семену, шепнула ему в самое ухо: — Спасибо тебе.
— Ты что говоришь? — испуганно переспросил Семен. — Соображаешь?
Муся
— Я-то соображаю. А вот ты, милый, кажется, не очень.
И уже в последний момент, когда Семен приоткрыл дверь вагона, собираясь выскользнуть на темный перрон, Муся шепнула ему вдогонку:
— Смотри. Не болтай лишнего. А то… Последних слов он не расслышал. «Вот это влип в историю», — проклиная себя, думал Буланый.
…В ту ночь долго не гас свет в квартире Нади Огородниковой.
В первой из комнат, вокруг накрытого стола, нетерпеливо прогуливался Засохо, шлепая домашними туфлями и засунув руки в карманы теплой куртки. За стеклами очков видны были его большие, как у совы, настороженные глаза.
Надя сидела на кушетке в ярком и не по сезону открытом платье. На обнаженные плечи она накинула прозрачную косынку. В руках Надя держала гитару и задумчиво перебирала пальцами струны.
— Пора бы уже ему быть, — проворчал Засохо. — Стареет, черт бы его побрал. А ты тут за него…
— Придет. Что ему станет, — враждебно отозвалась с кушетки Надя. Почему-то в последнее время она совсем перестала бояться Артура Филипповича. И уважать перестала: такое же дерьмо, как и все. А уж трус!.. Как он в прошлый раз испугался, когда Андрей намекнул на какие-то доллары! Неужели Засохо вез тогда валюту? А ей он сказал, что у него конфисковали мануфактуру. И Евгению Ивановичу в Москве он тоже это сказал. Значит, он обманывает их? Такое не прощается. Вот только бы узнать, только бы узнать…
— Э-эх, — сердито посмотрел на нее Засохо. — Баба, она и есть всегда и во всем баба.
Он снова нетерпеливо зашагал вокруг стола, чуть сгорбившись и с силой оттягивая карманы своей нарядной куртки засунутыми туда кулаками.
Засохо сейчас даже представить себе не мог, что он скажет, вернувшись в Москву, Евгению Ивановичу, как объяснит потерю целой партии этих проклятых чулок. Со Шмелевым получилось тоже более чем неудачно. Слава богу, хоть жив остался. Товар же вернуть все равно не удалось, А Засохо еще собрался крупно надуть шефа на этой комбинации. Да, еще один такой скандал, и этот проклятый Евгений Иванович может, пожалуй, вообще выставить его, Засохо, из «дела». О, этот церемониться не будет!
Засохо почувствовал, как его стало даже познабливать от волнения. Он с тревогой схватился за пульс. В отношении своего здоровья Артур Филиппович был мнителен до чрезвычайности.
— Артур Филиппович, — вдруг задумчиво спросила Надя, — а как вы думаете, будет война?
Засохо, не переставая кружить вокруг стола, раздраженно ответил:
— Пусть у других об этом голова болит.
— Об этом у всех голова болит, — вздохнула Надя. — Сколько война нам горя принести может. Засохо снисходительно усмехнулся.