Личный интерес
Шрифт:
Но как же больно.
Как больно.
Лицо красное.
Надо пройтись, иначе заметят. При мысли, что о моем сломе узнают, пронзает ужас!
Пишу Савенко: «Доброе утро! Я на работе, но решила сходить за кофе. Вам взять как обычно?»
Я выхожу в коридор и сбегаю по лестнице. Пристав Синицын поднимается с двумя пластиковыми стаканчиками. Уж не знаю, ко мне ли он направляется, но я проношусь мимо.
«Конечно, буду благодарна», — отвечает Савенко.
«Тогда
«Ну что за умница наша Саша! Жду с нетерпением».
И я снова плачу.
* * *
17:30. Архив. Судебный корпус, подвал. Все еще среда
Я спускаюсь в архив, чтобы отнести документы на подпись и забрать карточку движения дела. Пять минут на все про все.
Здесь всегда тихо и слегка влажно, как в библиотеке без окон. Я тяну за ручку, просовываю в проем плечо. Руки заняты подшивкой, поэтому придерживаю дверь коленом. Она тугая, я мешкаю, невольно слушая голоса за стеллажами.
Первый узнаю сразу: низкий, нетерпеливый, с насмешливыми интонациями. Излишне самоуверенный на мой вкус.
— И что же было потом?
Савелий Исхаков. Серьёзно?
Желание прийти попозже вспыхивает сверхновой, но тащить все эти документы пешком по лестнице обратно... Нет уж, не могу я дать себе еще один повод для презрения.
Второй голос — молодой, женский, такой сбивчивый, что едва разбираю слова.
— Я скопировала формулировку из запроса Салтыкова. Она там была, я проверила, честное слово.
— Ты не верифицировала источник, — спокойно говорит Савелий. — Просто увидела ссылку и априори сочла ее действующей. Даже копирайтеры БАДов перепроверяют, на какие документы они ссылаются. Яна, с каких пор юрист позволяет себе работать «на веру»?
Я все-таки протискиваюсь в дверь, и та мягко закрывается. Делаю несколько шагов вглубь зала.
Перед стойкой архивистки стоят Савелий и девушка лет двадцати трех с сильно зачесанными назад волосами и красными как свекла ушами. На столе разложена папка дела.
— Этого решения нет, — продолжает Исхаков, не повышая голоса, — а значит, ты официально сослалась на судебный акт, которого не существует.
— Но.… я…
— А судья уже включил его в обоснование. Понимаешь, чем грозит? — Пауза. — Мы не просто выглядим глупо, мы даем повод заявить о фальсификации. — Пауза. — Ну почему, почему ты не сказала? Еще вчера это была бы банальная ошибка, сегодня — повод для дисциплинарки.
Стажер, а это очевидно она, молчит. Даже дышит будто с трудом. Савелий глядит на неё не с ненавистью — с требовательной, безжалостной ясностью. Ждёт.
Ждёт. Ждёт.
Наконец, вздыхает:
— Я не могу тебя прикрыть, если ты не понимаешь, за что тебя
— Грызть гранит науки тяжело. — Голос архивистки Маши звучит по-матерински заботливо, что редкость.
Савелий берет в руки документы и только тут замечает меня. Смотрит на полсекунды дольше, чем надо, слегка кивает и произносит вслух:
— Александра Дмитриевна.
Его пиджак расстегнут, галстук чуть ослаблен. Вид в целом уставший, но взгляд — как всегда: внимательный, неприятно цепкий.
Девушка-стажер пялится на Исхакова как на Бога, со смесью восхищения и ужаса.
А я….
Я, вспоминая свои пятничные попытки флирта, вновь ощущаю себя дурочкой и киваю в ответ:
— Добрый вечер. Надо же. А я-то думала, вы появляетесь только в залах, где есть публика.
Савелий усмехается, будто приободрившись. В его глазах вспыхивает что-то вроде азарта.
— Вот видите, бываю и в архиве. Иногда нужно опуститься на уровень бумажной цивилизации. — Он подмигивает архивистке, и та миленько хихикает.
Да ладно. Маша?!
Я кладу подшивку на край стойки. Не улыбаюсь, но угол губ все же предательски дергается в попытке. Вот засранец.
Стажер Яна вежливо и громко здоровается, киваю и ей.
Большое искушение — проехаться по её ошибке, ведь это его стажер и отвечать будет его адвокатская фирма. И он сам, разумеется. Я могла бы размотать ситуацию на молекулы и так отыграться за слезливое утро и отомстить за пятницу, но... сама недавно воспитывала пристава, поэтому... делаю вид, что ничего не слышала.
— Так что, вы здесь по делу или экскурсию проводите?
— Знакомлю молодняк с духом старого процесса. — Исхаков демонстративно громко вдыхает. — М-м-м-м. Чувствуете?
— Запах пыли? Картонных папок? Жженой сажи? — Последнее из-за тонера.
— Точно. Остатки доцифровой эпохи. Если серьезно, тут пахнет, как на моей первой работе. Только приятно тихо, не слышно воплей прокурора. — Савелий морщится.
Я тоже проходила практику в полиции — знакомо. Чтобы не улыбнуться, я принимаюсь заполнять строку в карточке, перепроверяю номер дела.
— Кричать тут никому не позволено, — веско замечает Маша.
И Исхаков ей подмигивает. Да Боже!
Я сосредотачиваюсь на своей задаче, а Савелий, видимо успев разглядеть, как сильно я закатила глаза, подходит ближе. Опирается рукой о край стойки.
— На самом деле, Александра Дмитриевна, у нас небольшая учебная тревога. Яна решила, что ссылки обладают самоочевидной юридической силой, и упорно не признается. Не поделитесь судейской мудростью, раз уж нам повезло перехватить вас в подвале?