Личный поверенный товарища Дзержинского

Северюхин Олег Васильевич

— Я так и знала, что все газеты врут, — сказала экономка, — я просто не представляю себе, что будет делать мадам Мария в стране, которой управляют кухарки и дворники. Каждый должен заниматься своим делом.

Утром мы выехали в Париж. Перед отъездом я почистил и проверил свой браунинг. Появились новые модели браунингов, но к этому я как-то привык, он хорошо прятался в одежде и стрелял именно туда, куда целишься. Это шутка. Если стрелять не умеешь, то куда ни целься, все равно не попадёшь.

Я первый пришёл на площадь, обошёл её вокруг и сел за столик. Всё было нормально. Заказал кофе, положил рядом

с чашкой свои часы и стал ждать наступления времени подачи сигнала Марии. Народу было немного. Краем глаза я видел, как ко мне приближается Мария. Она должна пройти мимо меня и пойти в сторону связника, который устроился на условленном месте с опознавательным знаком — гвоздикой в специальном держателе в петлице.

Вдруг связник встал и пошёл в нашу сторону. В его руке был пистолет и он целился прямо в меня. Я доставал свой пистолет и он, как всегда бывает в сложных ситуациях, зацепился за верхнюю часть кармана брюк. На моём пистолете и цепляться-то нечем, а вот зацепился. Я кое-как выдернул пистолет и снял его с предохранителя, когда раздался первый выстрел связника. Мария упала мне на грудь и пистолетные пули стукали в неё. Я выстрелил раз. Второй. Связник упал, а я держал обмякшее тело Марии. Она закрыла меня собой от пуль человека, который по всем признакам должен быть нашим связным. Возможно, что объектом покушения был я, как свидетель событий, о которых никто не должен знать.

— Дон, я никуда не уеду от тебя, — прошептала Мария и закрыла глаза. Я держал ее тело на руках и чувствовал, что жизнь уже покинула его. Я был весь в крови, но эта кровь была не моя. За что, Боже, что я сделал не так? За что ты дал мне счастье и за что отобрал его?

Прибывшие ажаны с трудом отняли у меня тело Марии и положили его носилки прибывшей санитарной кареты.

Потом я куда-то ехал, отвечал на чьи-то вопросы, подписывал какие-то бумаги. Всё было как во сне. Потом я видел Марию во время похорон.

Всё потеряло для меня смысл. Я механически вставал, ел приготовленную для меня еду, видел экономку полковника Борисова, которая взяла на себя управление моим домом.

— Мсье Казанов, не могли бы подержать столб, — спросил меня муж экономки.

Я вышел во двор и стал держать столб, по которому мужчина стал ударять деревянной колотушкой. После третьего удара по столбу и полученного от этого сотрясения я стал приходить в себя. Я, наконец, осознал, что Марии нет, и никогда больше не будет.

— Пойдёмте, мсье, со мной, — сказал я мужчине, — составьте мне компанию.

Мы сели за стол и я устроил поминки по Марии.

Утром я проснулся совершенно разбитый и больной. Нужно начинать новую жизнь. Найти своё дело и жить так, чтобы зло не заливало нашу землю. Что может утешить русского человека? Только война.

Оставив дом на попечение знакомой мне семейной пары, я отправился в Испанию.

Книга 2. Враги

Глава 1

— По заданию какой разведки ты приехал в СССР? — следователь НКВД брызгал слюной на бывшего полковника царской армии Борисова, поверившего Лиону Фейхтвангеру и возвратившегося в Россию — СССР. Его арестовали прямо на трапе судна и доставили на Лубянку. — В молчанку задумал играть, сука, сейчас

мы тебе язык развяжем, — следователь ударил полковника кулаком в лицо.

— Извольте называть меня на вы, — сказал следователю полковник.

— Ты меня, белогвардейская сволочь, решил этикетам учить? — взъярился следователь. — Ты у меня сейчас за эти этикеты палкой резиновой по рёбрам получишь.

— Молодой человек, — сказал Борисов, — ваш главный чекист Дзержинский разработал кодекс поведения сотрудников ВЧК…

— Ты Дзержинского не тронь, он — наше знамя, — ухмыльнулся чекист, закурив папиросу и дыхнув дымом в лицо допрашиваемого, — хотя фрукт ещё тот был, если бы не откинулся вовремя, то сидел бы на этой табуретке, мотал сопли на кулак и отвечал бы на мой вопрос — по заданию чьей разведки он проводил работу по разложению органов ВЧК-ОГПУ. Но это наши дела, а ты отвечай, по заданию чьей разведки ты прибыл в СССР?

— Я с вами вообще разговаривать не буду, — сказал полковник Борисов и внимательно посмотрел на следователя. На следователя он не смотрел, он смотрел сквозь него и видел класс, в котором сидели молодые поручики и подпоручики и лекцию поручика Хамада, который был офицером императорской армии и как разведчик был направлен в Читу в качестве прачки. В течение двух лет он вручную стирал мужские и женские подштанники, разнося выстиранное бельё по домам высокопоставленных людей, потому что заслужил репутацию самого модного стиральщика исподнего белья. И там, в Чите, он влюбился в одну женщину, красивее которой он не видел никогда. Вечерами он писал ей сонеты и отправлял их по почте, перевязывая конверт нежно-голубой как небо лентой.

Своей небесной красотой Затмила солнце и луну, А что ты сделала со мной? Тебя я вижу в своих снах, Ты словно облако в выси, И недоступна как княжна. Я душу свою предлагаю тебе И царство любое, на выбор бери, Я буду покорен небесной судьбе И в май превращу январи.

Муж этой женщины посмеялся над ним вместе с объектом его обожания. Стиральщик белья вызвал невежду на дуэль, но кроме смеха супругов он не получил ничего в ответ.

Это было выше его сил. Он пришёл в жандармское управление, сообщил о себе, что он японский дворянин, поручик Хамада и уже на следующий день во фраке под конвоем двух жандармских офицеров он повторил свой вызов и убил обидчика на дуэли.

Прекрасной вдове он выразил своё сожаление, перестал писать ей красивые стихи и постарался поскорее забыть, потому что над высокими чувствами может смеяться только чёрствый человек.

Для своей родины он был уже погибшим человеком, и никто не числил его в числе погибших за императора. Кодекс «бусидо» он считал уделом слабых людей, пытающихся уйти от настоящих трудностей и снять с себя ответственность за неудачу, вместо того, чтобы исправить положение.