Личный секретарь для принца
Шрифт:
В первую очередь эта необычность касалась формы, башня была восьмигранная и каждая ее грань постепенно смещалась вправо, закручиваясь кверху все сужающимся, как праздничная свеча, конусом. И потому казалось что стрельчатые высокие окна, открывающиеся на обрамленные белыми, как кружево, легкими решетками, балкончики, прорезаны неправильно, наискосок. Шпиль с флюгером венчал золотящуюся в солнечных лучах кровлю башни, казалось, едва державшуюся на тоненьких, невероятно хрупких колоннах.
И вот именно сюда, к этим колоннам и привел девушку хитроумный капитан, и пока она гуляла по галерее, которую окружали эти,
— Прошу! Сначала обед, а потом экскурсия по галерее, иначе вас, сеньорита, унесёт ветром.
— И вы туда же, Гарстен, — проходя в комнатку, где посредине стоял накрытый к обеду стол, вздохнула Илли, — никто меня не утащит… никакой ветер. Но спасибо за сюрприз, тут очень красиво, хотя мне жаль слуг, которым пришлось таскать сюда еду.
— Это были не слуги, а мои воины… из тех, кто провинился, — весело признался капитан, накладывая на тарелку сеньориты замечательно пахнущее рагу, в котором помимо прочих компонентов угадывались грибы, кусочки мяса и молодые мелкие картофелины, явно привезенные с юга, — слуг я в планы таких мероприятий не посвящаю.
— Интересно, что же вам так срочно потребовалось от меня, что вы устроили такой необычный обед?! — меньше чем через час пробормотала Илли, пресыщено отодвигая вазочку с недоеденным мороженным, — только честно?!
— Я помню… вы как-то уже переходили в разговоре со мной на "ты"?! — задумчиво взглянул на девушку капитан, — или… я слишком нахален?
— Смотря для чего это вам нужно. Если вы желаете признать меня другом, как принц и Ингирд, то я с удовольствием буду говорить вам — "ты".
— А ты искренне веришь, что принц признал тебя другом?! — насмешливо удивился капитан.
— Верю. Хотя допускаю, что он втайне надеется… назвать меня не просто другом, но позволить ему это вовсе не намерена, — твердо сообщила девушка и с досадой отложила ложечку, — это и был твой вопрос?
— Нет… хотя не могу не признать, что он связан с принцем. Можешь ли ты честно сказать… какие чувства испытываешь по отношению к его высочеству?!
— Дружбу, уважение, восхищение его мужественностью… ведь он шел с вывихнутой ногой по камням и не позволил мне подставить плечо… — не задумываясь сообщила Илли, — но зачем тебе это… или не тебе?!
— Любой другой сеньорите я не стал бы отвечать… — поднял честные глаза Гарстен, — или соврал бы. Но тебе отвечу… потому что тоже уважаю твое мужество и восхищаюсь смелостью. Да. Не мне. Как ты уже поняла… духовное состояние принца волнует его родителей так же, как и его физическое здоровье… а он сейчас болен. Болен тобой, Илли, и хуже всего то, что болен впервые в жизни. Насколько мне известно, он никогда ни в кого не влюблялся… и теперь страдает сам и может заставить страдать других.
— Но мне-то что делать? — не выдержав, всхлипнула девушка, — если я его не люблю? Никого не люблю… он же может это понять, раз сам за столько лет не влюбился ни разу?! Куда мне сбежать, как поступить, подскажи, Гарстен! Поверь, я вовсе не искала его чувств… и не хочу чтоб ему было больно. Но что делать — не знаю… просто не знаю.
— Я подумаю… — тяжело вздохнул капитан, и перевел разговор на другое, — а о чем ты меня хотела спросить?
— Нет, не показалось… у меня теперь есть поместье, получила в премию. Оно недалеко от Бредвила. Сам понимаешь… мне очень хочется глянуть, хоть глазком, пока мы не поехали к эльфам. Ведь как я понимаю, вернемся мы дней через двадцать… в лучшем случае. Но одной мне ехать как-то неудобно, да и принц… рассердится.
— Хорошо, я тебя провожу и охрану возьму. Но его нужно предупредить. Хотя бы письменно. Иначе он с меня голову снимет. А теперь идем на экскурсию… как ты понимаешь, половина обитателей дворца гуляет сейчас по парку, не сводя взгляда с этой башни.
— Почему вы её не пригласили?! — В голосе Кандирда дрожал рык разъяренного тигра, — неужели она не заслуживает пары часов отдыха?!
Он так надеялся, что увидит ее хотя бы в обед, заглянет в совершенно не бездонные, но такие милые и внимательные глаза, коснется украдкой хрупких плечиков… И уже тысячу раз проклял себя за то, что так доверчиво дал старшему брату клятву оставить девушку в покое хоть на полдня, предоставить ей возможность успокоиться и начать скучать. И сотню раз высказал невозмутимо посмеивающемуся Бенгальду, что это глупость и варварство, брать с братьев такие жестокие обещания. Но все еще держался, не желая признаваться ни себе, ни кому-либо из друзей, что готов назвать себя влюбленным, а свою странную тягу к собственному личному секретарю — любовью.
— Заслуживает, я уже послал слугу, — терпеливо вздохнул Ингирд, тоже проклинавший и себя и Бенгальда.
Старшего принца за то, что тот пытается принудительно лечить болезнь, которая не лечится никакими зельями, кроме смертельных ядов, а себя — за то, что не настоял на своем приглашении. Ведь знал, что стоит ему добавить в голос серьезности и настойчивости и Илли сдастся, вовсе она не такая упрямая как официальная фаворитка, заставившая всех их прождать почти час, пока она договорится с портнихой.
— Ну и где он?!
— Вон, бежит, давай уже садиться за стол, все остыло, — оглянувшись в сторону беседки, откуда на них посматривали фаворитки и Седрик, предложил баронет.
— Инг?! — со злым изумлением смотрел на друга принц, — ты меня дураком пытаешься сделать? Мне нужно, чтоб пришла Илли, а не твой лакей!
— Как ты не понимаешь, что она уже, наверное, пообедала! — рассердился Ингирд, — вот сейчас убедишься, он скажет, что сеньорита не может прийти.
— Ваше высочество, — доложил запыхавшийся лакей, — сеньорита Иллира не может прийти… она обедает с капитаном Гарстеном на башне.
— На какой ещё башне?! — тихо свирепея, осведомился Кандирд.
— На центральной… на самом верху… — предусмотрительно отступая, испуганно пролепетал слуга.
— Заговор?! Бенгальд?! — бешено глядя в глаза баронета, наступал на него принц, потом презрительно выплюнул, — интриганы!
Развернулся и чуть прихрамывая, понесся в сторону дворца.
— Кандирд?! — потрясенно воззвал из беседки голос сеньоры Анирии, наблюдавшей за покровителем.
Больше всего фаворитка жалела, что она не может подслушать, о чем он так сердито разговаривает со своим другом. Но зато была очень довольна, что они ссорятся, Ромилла доложила, что баронет всерьез называет личного секретаря принца своим другом.