Личный убийца

Приходько Олег Игоревич

— Да есть у меня разрешение, есть! — рычал Вадим. — Пусти!.. Вот в этот подъезд преступник забежал, его один из наших преследует!..

— Заткнись! — грубо толкнул его в спину бугай в камуфляже. — В автобус его!..

Вадиму заломили руки за спину, защелкнули наручники на запястьях и повели в серый собровский автобус с зарешеченными окнами.

Сумка, которую держал за ремень Сэнсэй, описала полукруг и… полетела вниз с крыши. Такого Женька никак не мог ожидать, проводил ее глазами… и тут же был сбит прямым толчковым ударом ноги. Сэнсэй выхватил метательный нож откуда-то из-за спины… Выработанная многолетними тренировками реакция, инстинкт

самосохранения и отчасти все тот же бронежилет спасли Женьке жизнь. Бросок был мастерский, нож прошел по касательной к ребрам, прошил несколько верхних слоев кевлара. Он вовремя сообразил не вставать, согнулся и вскрикнул, имитируя поражение. Но Сэнсэй и сам знал, и воспитанников наставлял — не уходить, пока не убедился, что дело доведено до конца и противник не сможет ни отомстить, ни выступить в роли свидетеля. Быстро, но осторожно, держа руку наготове — вторая рука, раненная Женькой, онемела, рукав до самой подмышки набряк кровью, — приблизился к Женьке. Он понимал, что перед ним не школьник, но не подозревал, что противник может спиной определить дистанцию и, сделав из положения лежа «свечку», угодить пятками в подбородок.

Сэнсэй отлетел и ударился головой о трубу. Зверь по природе, он мгновенно погасил в себе болевые ощущения и бросился на Женьку. Несколько точных и сильных ударов не причинили тому никакого вреда. «Амфетамин, — предположил Женька, — боли не чувствует». Сэнсэй ухватил-таки его за руку, крутанул, на встречный удар с чудовищно трудным названием «хансональ джебипум мокчиги», что в переводе с корейского означало «полет ласточки над гнездом», ослабил хват, и тут уже Сэнсэю было нечем крыть — не позволила раненая рука. Он все же попытался провести смертельный удар по глазам, но Женька упредил его, провел серию ударов в голову, отбросил к самому карнизу. Не привыкший к таким финтам, Сэнсэй рванулся, ухватил его за полу пиджака и, уперев ногу в живот, опрокинулся на спину, намереваясь перебросить через себя. Чтобы удержаться, Женьке пришлось перехватить его ногу локтевым сгибом… это было уже на самом краю, восстанавливать равновесие было поздно. Он повис на одной руке, другой все еще держа Сэнсэя за штанину. Сэнсэй на секунду согнулся, чтобы ударить его по пальцам. Женька отпустил руку, державшуюся за карниз, поймал кисть противника и, зацепившись за крышу ногой, сбросил его вниз.

Люди с улицы видели финал этого поединка не на жизнь, а на смерть. Видели, как, крича и кувыркаясь в воздухе, летел на тротуар один, как, вися вниз головой, качнулся, ухватился, забросил тело на крышу с ловкостью обезьяны другой. В подъезд побежали собровцы, десяток человек бросились к бездыханному телу упавшего с высоты пятиэтажного дома.

…Женька лежал с открытыми глазами на спине и смотрел в небо, когда два дюжих молодца с автоматами схватили его и, проворно обыскав, потащили к люку. Он молчал, как человек, заглянувший в глаза смерти, и даже не пытался ничего объяснять, все потом, сейчас главное, что его уводят подальше от бездны.

— Сумка, ребята, он выбросил сумку, — только и успел проговорить он. — Что с Аликом?..

— Сейчас ты нам все расскажешь, — пообещал подполковник Домоседов, прибывший на место происшествия по звонку Шкета, следовавшего за «БМВ» в красной «девятке». — И про сумку, и про Алика!.. Пошел!..

ГЛАВА 39

Вынужденно засвеченного Решетникова Столетник к участию в операции не допустил — попавшись на глаза опытному фоторепортеру еще раз, даже мельком, он мог провалить слежку. Ему велено было страховать Каменева. Викентий рвал и метал, слушая переговоры по рации, но в пятнадцать ноль пять на связь вышел Старый Опер:

—

Валерия! Срочно закажи два билета на рейс две тысячи триста тридцать один в Архангельск на фамилии Каменев и Юдин! Или на другой, но срочно чартерный, бартерный!.. Вик! Я выезжаю в Быково. Поставь свою тачку возле моего дома со стороны проспекта. Мою не трогай, у меня опять какая-то падла на хвосте!.. Поедешь следом, заберешь мою со стоянки в аэропорту. Леля у Илларионовых, я ее предупредил, чтобы не появлялась дома. Свяжись с Филимоновым.

Сердце щемило, когда Викентий проезжал по Стромынке и видел столпотворение, покалеченные машины, батальон ментов — он все слышал и знал: что здесь работают ребята и что приходится им туго, — но голос Саныча был не менее напряженным, а уж Старый Опер умел держать себя в руках. Миновав место аварии, он домчался до проспекта Мира, оставил «Жигули» возле дома Каменева, вышел и стал прогуливаться на углу, дожидаясь, когда появится знакомая белая «Нива».

Появилась она минут через десять, свернула во двор. Решетников и Каменев обменялись взглядами.

Решетников успел заметить Юдина рядом с ним — старого человека в пиджаке и галстуке, с поплавком на лацкане.

Проехав мимо дома, возле кафе «Пикник» притормозила «Шкода». Некоторое время из нее никто не выходил, потом появился незнакомый Решетникову мужчина (на фотографиях, имевшихся в агентстве к этому часу, он не фигурировал), прикурил и побрел во двор; как только он скрылся, из парадного подъезда вышли Каменев и Юдин, сели в машину Решетникова и умчали в обратном направлении.

Решетников перешел на противоположную сторону улицы, хотел остановить такси, но в это время как нельзя кстати зазвонил сотовый телефон:

— Викентий, это я, Валентин. Ну что там?

— Ты где?

— Я на Волхонке, выехал из одного интересного офиса, — весело доложил Александров.

— Забери меня, я напротив каменевского дома!

Валина безотказность подкупала, как всегда. Не прошло и получаса, как его «Сааб» плавно притормозил возле Викентия, и они помчали в Быково.

— Перезвоните по триста тридцать три, автоответчик не работает, — вдруг раздался встревоженный голос Валерии, и «Кенвуд» замолчал.

Это был сигнал — самый серьезный из всех, о которых они условились: «Никому на связь не выходить».

— Попались ребята, — констатировал Решетников. — Вместе с «Кенвудами».

Через несколько минут зазвонил телефон.

— Викентий, это я, Игорь, — раздался в трубке сумрачный голос Громова. — Где вы?

— Игорь, едем в Быково. Вместе с Александровым. Что у вас?

Возникла пауза.

— Вадима и Женьку задержали, — ответил Игорь. — Алик погиб.

— Как… погиб?!.

— Не дотянули до Склифа. Вынули из него лезвие от стреляющего ножа «НРС» — шестнадцать сантиметров. Все разворотило. Кстати, для «НРС» применяется тот же бесшумный патрон 7,62 «СП-4», что и для «ПСС».

Валентин уже подъезжал к Кольцевой, но скорости не сбавлял. Теперь их осталось фактически трое — каждый человек и каждая минута на вес золота.

— Игорь, дай Валерию!

— Алло, Вик!..

— Валерия, позвони в «Альтернативу» ребятам, свяжись с Илларионовым. Если Женьки или Вадима не окажется в милиции, пусть объявляют «Перехват».

— Я уже позвонила Алексею Ивановичу, он у себя в управлении, связывается с начальником МУРа.

— Пусть Игорь поедет в сто двадцать пятое отделение, найдет участкового Филимонова. Каменев улетел?

— Рейс через час. Где Валентин?

— Возвращается. — Решетников положил трубку. — Валя, тормози. Я доберусь на такси, а ты возвращайся в агентство, ты сейчас там нужнее. Что удалось узнать насчет этого «Протона»?