Личный водитель женщины-вамп
Шрифт:
— И ты меня прости, — взглянув на нее как-то по-особенному, ответил Глебов.
— За что? — удивилась она.
— Найдется за что, — попытался он превратить все в шутку, но это у него получилось неважно. Анна ясно почувствовала, что Иван просил у нее прощения на полном серьезе. Но за что? Что он ей такого сделал, что она ничего не почувствовала? Что?!
Все ее подозрения насчет бывшего зэка (она уже стала забывать этот его титул), совсем было поблекшие, вдруг снова обрели прежнюю яркость, засверкали, заиграли, разбередили душу.
«Да
Успокоить себя более или менее удалось. Но в голове занозой застрял болезненный вопрос: за что же все-таки просил у нее прощения Иван Глебов?
В аэропорту «Куантрен» их встретил лично господин Жак Тириньи. Он не мог усидеть в офисе и примчался взглянуть на Анюту. Глава T&G уже видел первые отснятые на фото и видео материалы и все никак не мог поверить, что хрупкая девушка с ангельским лицом — это его хорошая знакомая, бывший менеджер «Валькирии» Анна Венгерова. Возможно ли?
Оказалось, что возможно.
— Вы как настоящая русская матрешка, — сделал он Ане замысловатый комплимент.
Коля Игумнов, на правах старшего группы, представил всех своих людей. Тириньи демократично пожал каждому руку, а Ивану чуть было не оторвал ее.
— Как же, как же! — говорил он с улыбкой. — Кто не помнит! Иван Глебов!.. Мы в Швейцарии любим спорт. И спортсменов любим. Правда, больше своих. Но великие для нас — свои.
Анне даже стало немножечко стыдно за то, что она недооценивала спортивную славу Ивана. Если его и в Швейцарии знают, то можно представить, что он был за хоккеист! А она его личным водителем наняла...
Поселили всю группу в гостинице «Хилтон» на берегу Женевского озера. Круче, видимо, отеля не нашлось. А она-то думала, что прагматичные швейцарцы засунут их в какой-нибудь трехзвездочный отель с потомками тех клопов, которые лично сосали кровь у таких знаменитостей, как Байрон, Гёте, Гюго, Бальзак, Стендаль, Лист, Вагнер... Все эти господа (и еще целый список) бывали здесь не раз. Кое-что, несмотря на занятость, Анна все же успела прочитать о Швейцарии и даже запомнить. Как не запомнить, например, что в той же Женеве есть улицы под названием Рай, Ад и Чистилище?!
Ей достался просторный номер с телефонами в ванной и туалете, с огромной кроватью под балдахином, гравюрами под старину на стенах и видом на озеро, на удивление большое и синее.
Анна долго смотрела на запруженную машинами и людьми набережную внизу, окантованную домами современной постройки. На небольшой порт, из которого выходили одна за другой несколько яхт под разноцветными парусами. На стрелку волнореза, откуда бил высоко в небо мощный фонтан, разбрызгивая на сотни метров вокруг водяную пыль.
Анне очень хотелось забраться в шикарную ванну с гидромассажем, но, прежде чем это сделать, она заглянула в номер Глебова, который он делил еще с тремя мужиками из съемочной группы, — что видно из их окон?
А из их окон был виден Монблан. Ослепительно белый, унижающий все соседние вершины,
«А вот здесь крыть нечем. Ну нет в Питере гор. Нету...»
Иван оказался один. Соседи его побросали вещи и сразу рванули в город. Понятное дело, нужно было пользоваться моментом. Сегодняшний день как бы не в счет, а вот с завтрашнего — работа, работа, работа... Сам Ваня никуда не рванул, потому что куда же он без тела, которое должен охранять?
— Сейчас я это тело приведу в порядок, такая жарища, и мы тоже погуляем. Я быстро, — пообещала она.
Анюта управилась в рекордные сроки, оделась полегче (белая расклешенная юбка, малиновый топ) и спустилась вниз, где ее уже ждал Глебов.
Растворившись в праздной толпе, которая словно специально высыпала на улицу одновременно с ними, они направились в центр города и очень скоро заблудились в лабиринте до невозможности узких улочек, с домами, казалось, вросшими друг в друга, нахлобучившими на окна-глаза черепичные крыши. От улиц не отставали и площади — крошечные, да еще с фонтанами в центре. Обычный номер в «Хилтоне» и то больше.
— Да, не Дворцовая площадь, — заметила Анна. — Зато зимой со снегом никаких проблем... Слушай, — вдруг вспомнила она, как господин Тириньи тряс Ивану руку в аэропорту, — если тебя узнали здесь... ты что, играл за границей? В Америке?
— Ну, в Америке, — неохотно признался Глебов. — Давай лучше поменяем тему.
— Ты подожди... Тема как тема. Я же не спрашиваю, сколько у тебя баб было.
— А я и не скрываю...
— Нет, ты меня не собьешь. В Америке, насколько я знаю, миллионные контракты... Ты был долларовым миллионером?
— Миллионные контракты у единиц. А остальные пашут за кусок хлеба, — все с той же неохотой произнес Иван. — Посмотри-ка лучше сюда.
Глебов остановился перед витриной магазина сувениров. Ничего особенного. Они уже проходили мимо похожих витрин. Перочинные ножи, зажигалки, брелоки, пивные кружки, игральные карты, бумажники, посуда, ложки, шкатулки и прочая сувенирная мелочь. И на всем этом либо герб Швейцарии, либо Монблан во всей красе, либо фонтан на Женевском озере... Ничего особенного.
Видимо, Глебов действительно не хотел говорить о своем заграничном прошлом. И о тех деньгах, которые заработал в Америке. А судя по тому восторгу, который выказал ему господин Тириньи, деньги были немалые. И неужели он все потерял? До последнего цента?
Они пошли дальше, вышли на набережную Роны, где сразу наткнулись на дом, в котором жил Достоевский (если им верно удалось прочесть табличку). Потом потоптались за спиной уличного художника, который с такой быстротой переносил на свой холст островок с памятником Жан-Жаку Руссо, словно не писал, а воровал его. Постояли на мосту под очень «оригинальным» названием Монблан, полюбовались панорамой. Покружили вокруг городской ратуши и, наконец, увидев в одном из переулков кронштейн с эмблемой таверны, поняли, что неплохо было бы перекусить. Если б не чувство голода, они бы ни за что не свернули в этот переулок. И не возникла бы тогда ситуация, на первый взгляд вполне безобидная, последствия которой были самыми серьезными.