Личный врач Кощеюшки

Хилинская Любовь Александровна

– Ша!
– громкий возглас Колобка, который взирал на все творящееся безобразие с видом суровой мамочки, остановил Змеев.

Те притихли, встав рядком, и уставившись на оппонента.

– Теперь скажите мне все, шо таки тут творится за безобразие?

49

Бабуля явилась с утра, как и обещала.

Я едва успела запихнуть ногой под диван грязное белье, как она открыла своим ключом дверь и сказала кому-то в подъезде:

– Заносите!

Что такое? Что происходит вообще?

Вслед

за вплывшей в квартиру царственной походкой бабушкой в прихожую ввалился шкафоподобный тип с огромной коробкой в руках. По лицу его было видно, что ноша изрядно тяжела, но признаться в этом милой старушке он не мог, а потому с видом мученика втащил груз и водрузил его на стол в кухне.

Получив от бабушки причитающееся вознаграждение, громила ретировался с видимым облегчением.

– Какое хамство!
– поведала моя милая родственница, сняв шарфик и расположившись в кухне за столом.
– Ни одна из фирм не хотела предоставить мне носильщика в такое прекрасное утро! Пришлось пригрозить им жалобой куда надо и закрытием, иначе они не соглашались!

Затем бабуля огляделась и нахмурилась, а я покраснела и сделала вид, что я тут вообще ни при чем, починяю примус. Ну а что, я много работаю, изрядно устаю, и в конце концов, имею полное право! Ну да, не убралась вчера, но что ж теперь смотреть-то волком? И вообще, подумаешь - трусы на столе лежат! Они чистые, между прочим, снятые с веревки, грязные я на столе не храню. Ну если только совсем редко. В общем, не храню, и точка! И посуды гора не по моей вине, оно как-то само туда попало! Блиииин, бабуля пошла в спальню!

– Дульсинея!
– грозный окрик милой старушки набатом ударил в голову.
– Как можно было так… извини, засраться? Ведь ты же девушка, будущая мать!

Твою ж мать! Началось!

Закатив глаза и покачав головой, я походкой висельника направилась к бабушке. Она стояла посреди спальни и брезгливо оглядывалась.

– Я не успела убраться, - пробормотала я виновато.

Да, надо было еще вчера загрузить стиралку и перемыть посуду, но я завалилась сначала с книжкой на диван, потом уснула, проснулась ночью, голодная, холодная, быстренько умылась и пообещала себе, что начну убираться с утра. Кто ж знал, что бабулю принесет в такую рань! А, кстати, сколько времени? Как двенадцать часов???

– Итак, что мы имеем?
– ба подводила итоги, загибая пальцы с красивыми ухоженными ноготками:

– Белье не стирано, это раз!
– палец загнулся.

– Посуда не мыта не знаю сколько, это два!
– второй палец ушел в кулак.

– Пыль таким слоем, какой можно было лицезреть в гробнице фараона после многих столетий лежания там, это три!
– я проследила, как третий палец угрожающе сжался.

– Продукты… - бабушка вернулась в кухню и открыла холодильник.

Ну да, там только остатки пиццы и бутылка мартини, почти полная. Ну, точно больше половины.

– Питание по принципу - повредней и похуже, - резюмировала старушка, хотя так ее назвать можно было только мысленно и только из вредности.

– Ба! Хватит!
– простонала я, прикрыв лицо рукой.
– Да, твоя внучка не самая лучшая хозяйка, я это знаю. Кстати, что

ты мне привезла?

Поджав брезгливо губы, бабуля огляделась и вздохнула.

– Даже присесть негде!
– пожаловалась она.
– А я еще удивлялась, что у тебя нет мужчины! Да в таком бардаке немудрено потерять его! Я тебе привезла свой чайный сервиз. Пора тебе обзаводиться знаковыми вещами, которые ты в будущем сможешь передать своей дочери, а та своей и так далее.

– А если у меня будет сын?
– брякнула я первую пришедшую в голову мысль.

– Передашь невестке!
– резко отрезала волевая женщина - моя бабушка и вновь направилась в кухню.

Под моим внимательным взглядом она отрезала скотч, скрепляющий верхнюю часть коробки, а потом принялась вынимать, почти не дыша, фарфоровые чашечки невероятной красоты. Если вы родились в Советском Союзе, то должны знать, что в каждой семье одним из признаков богатства был фарфор, привезенный откуда-то кем-то, очень красивый, дорогой, а потому достававшийся только по большим праздникам, а все остальное время хранившийся в шкафу за стеклом. Так вот, этот сервиз бабушке подарил какой-то тогдашний управленец, большая шишка местного масштаба, а я с младых ногтей пускала слюни на эти невесомые чашечки и даже не надеялась, что когда-нибудь они мне так просто достанутся. Подозрительно!

– Я тут подумала, - повернув голову в мою сторону, бабуля прищурилась, - что засиделась ты в девках, Дульсинея!

Ой, блин! Началось! А это каким боком к фарфору?

– У меня есть подруга, - бабушка не обратила внимания на мои стоны раненой лани, - а у подруги внук. Такой же как ты балбес. Скоро тридцатник парню, а он все дурью мается. В общем, этот сервиз - мой тебе подарок к вашему знакомству. Сегодня идем в ресторан, а, чтобы потом тебе было из чего угостить кавалера, я тебе эти чашки сама лично и доставила.

– Зачем я после ресторана потащу к себе кавалера угощать чем-то?!
– фыркнула я возмущенно.

– А затем, что у тебя возраст, часики тикают и все такое, что там принято говорить в таких ситуациях!
– рявкнула милейшая женщина - моя бабушка.

– Да ничего не тикает у меня, - с нервным сомнением почесалась я.

– Мне виднее! Я прям слышу, как не просто тикает, а уже звенит будильник у тебя! В общем, я пошла, а ты тут давай порядок наводи, ишь, устроила вертеп!

Бабуля чеканной походкой направилась к выходу, распахнула дверь и замерла истуканом. В подъезде маячил какой-то невнятный мужской силуэт. Кого это там принесло?

Накинув валяющийся к счастью рядом со мной халат - вот оно, удобство бардака!
– я направилась провожать бабушку. Сейчас она уйдет, я еще посплю часик, а потом-то точно примусь за уборку. Ну или завтра после работы. А еще лучше - в следующее воскресенье. Или нет, там я после дежурства. Хм. В общем, пообещав себе мысленно когда-нибудь убраться в квартире, отчаянно зевая чуть не до вывиха челюсти и двумя руками ероша волосы на голове, я выбралась в прихожую.

– Могу я увидеть Дульсинею?
– услышала я низкий мужской голос, от которого все волосинки на моем теле встали дыбом, а по спине поползли мурашки.