Личный выбор
Шрифт:
— Когда я в последний раз разговаривал с вашим покойным коллегой, профессором Романовым, предметом моего интереса были отпечатки пальцев, — сказал Ворон, бросив взгляд через плечо из-под непрозрачных стекол очков. — Точнее — возможность их устранения. А если в идеале — абсолютной корректировки. Тогда дела обстояли не слишком оптимистично. Вот я и подумал — а вдруг за истекшие месяцы мировая наука сделала гигантский шаг в будущее? Что скажете, док?..
Правая рука Ворона, поднявшись с рычага переключения скоростей, на миг скользнула в карман куртки, и на панель у лобового стекла с легким стуком упала перетянутая резинкой увесистая
Прежде чем ответить, уже готовый ко всему, но все-таки немного застигнутый врасплох, Блох долго молчал, часто и глубоко затягиваясь быстро сгорающей сигаретой.
— Кое-что действительно изменилось... — наконец тихо ответил он, затушив окурок в пепельнице. — Правда, это пока только на уровне эксперимента, но, как вы верно выразились, движение вперед очевидно.
— Отрадно слышать. И в чем конкретные сдвиги?
— Вы слышали про метод криолазерной пластики? Он применяется для сглаживания оставшихся после операции или несчастного случая шрамов. Эффект впечатляет. Даже от самых уродливых «кратеров» оспы не остается ни малейшего следа. Этим же аппаратом можно полностью стереть с кончиков пальцев отпечатки кожного рисунка, которые не восстановятся уже до конца жизни. Это уже подтверждено практикой.
— Чьей? — неожиданно сухо поинтересовался Ворон. — Вашей?
— Нет, я с такими просьбами пациентов пока еще не сталкивался, — помотал головой Евгений. — Но мне точно известно, что это возможно. По крайней мере об одной такой операции, имевшей место в Германии, я знаю от человека, ее проводившего. Мы встречались на конгрессе, в Штатах... И, открыто говоря, я сам очень хотел бы сделать подобную операцию. Только вот... — Блох на секунду замялся, тщательно подбирая слова, весящие в этом разговоре, как он понял, не меньше золота. — Стоит ли прибегать к столь варварской процедуре с точки зрения целесообразности? Человек без отпечатков — просто подарок для следственных органов. Вопьются, как клещи.
— Логично. И в этой связи второй вопрос. — Ворон умышленно покосился на то и дело притягивающую глаза эскулапа пачку денег. — Способна ли современная пластическая медицина в принципе изменить данный нам на всю жизнь узор на пальцах? Так, чтобы отпечатки не привлекли внимания изучающего их под микроскопом эксперта-криминалиста?! Подумайте хорошо, Евгений Викентьевич... Это очень важно.
— Мне не нужно долго думать, — глухо произнес хирург неожиданно для самого себя. Видимо, в очередной раз у Евгения сработала интуиция, чутье, уловившее, как в окружающем воздухе отчетливо запахло большими деньгами. — Я уверен, это возможно. Но только используя оборудование, стоимость которого исчисляется шестизначной цифрой в баксах. А у меня сейчас нет ни такой финансовой возможности, ни, признаюсь, насущной необходимости приобретать столь редкие чудо-аппараты. Коммерчески невыгодно, знаете ли! Если только... — Блох снова многозначительно запнулся и полез в карман за новой сигаретой. Закурил, дважды глубоко затянулся и уже более твердым голосом закончил: — Если только игра не стоит свеч. Тогда... пожалуй, я мог бы рискнуть, попробовав убить сразу двух зайцев.
— А конкретнее? — стараясь не показывать возникающее возбуждение, уточнил Северов.
— Сейчас не то время, чтобы верить людям на слово. Кругом сплошной обман. Только поймите меня правильно... Я вынужден всегда брать с клиентов предоплату. Данный случай особый, я бы даже сказал — уникальный, требующий огромной предварительной
Мгновенно созревший в его голове план был дерзок, опасен, но в случае успеха сулил огромный куш!
ОПЕР УБНОНа
Подполковник Трегубов, высокий кряжистый мужик лет сорока пяти с коротко стриженными кудрявыми волосами, сложив руки в замок и положив на них гладко выбритый квадратный подбородок, не моргая смотрел на сидящего напротив капитана Валеру Дреева, изредка переводя взгляд на расположившегося чуть в стороне, на стуле, у задернутого зелеными бархатными шторами огромного окна задумчиво-хмурого генерала ФСБ.
Сегодня Корнач пришел на службу в штатском, что случалось с ним крайне редко. Трегубов знал — это был верный признак того, что в недрах его, генерала, секретного отдела готовится нечто серьезное.
— Ну, рассказывайте, капитан, как дело было? — раздавив окурок о дно стеклянной пепельницы и разогнав рукой дым, приказал подполковник, являющийся непосредственным начальником Валерия Дреева. — Кому из вас пришла в голову идея поставить на уши Гоблина с подельником и урвать у них килограмм «кокса»?!
— Это была исключительно моя инициатива, — четко выговаривая каждое слово, ответил капитан, не отводя глаз в сторону и выдержав тяжелый взгляд командира. — Единственной реальной возможностью закрыть осторожного негритоса в «торбу» было взять его с поличным — причем с таким количеством товара, что ни одному купленному мафией следаку даже в голову бы не пришло, что бедный УБНОН способен слить ради подставы такой объем неучтенного порошка, чья стоимость даже после кризиса составляет сотни тысяч долларов...
— И каким образом вы планировали подбросить Лерою кокаин? — процедил сквозь зубы Трегубов, снова покосившись на сидящего у окна генерала.
— Здесь возможны варианты, но идеальное место — запаска его джипа. Она все время снаружи, так что при определенной сноровке...
— Я вас понял, — кивнул подполковник. — Продолжайте по делу!
— Я предложил Косте... капитану Логинову помочь мне, и он согласился. Позавчера ночью я приехал к нему домой на своей машине и сообщил, что мне стало известно от информатора, когда и где Гоблин возьмет очередную партию товара. Мы выехали на место, организовали засаду и провели несанкционированный захват, в результате которого я застрелил одного из торгашей, перед этим получив пулю в бронежилет, а капитан Логинов был убит очнувшимся Гоблином в тот момент, когда перелезал через кирпичную стену. Я полностью осознаю свою вину и готов понести наказание.
— Наказание! — Трегубов с силой врезал кулаком по столу. — А кто вернет к жизни вашего... нашего товарища, погибшего в результате этой дурацкой, не достойной офицеров самодеятельности?! Кто?! Вы хоть знаете, капитан, что вам грозит?! Вам грозит увольнение из органов и тюрьма!
— Я ни в коей мере не пытаюсь оправдываться, товарищ подполковник, — почти спокойно произнес Дреев, — но мой близкий друг капитан Логинов сам прекрасно знал, на что шел! Он погиб в результате нелепой случайности, забрав у Гоблина пакет с кокаином, но не обыскав на предмет наличия оружия.