Лицо под маской
Шрифт:
Я пригласила Лавинию вместе пообедать в городе. Джузеппина сегодня была выходной, так что никакие кулинарные шедевры меня не ждали. Можно было сесть где-нибудь на маленькой campo с видом на облупившиеся дома с зелеными жалюзи, небольшие мостики и совсем уж крохотный рынок, пяток столиков с овощами, рыбой и непременными сувенирными масками и веерами. Массимо высадил нас возле Риальто, и мы медленно пошли по Riva de Vin, постепенно заворачивая вправо, в сторону Campo di San Silvestro. Март
— Это называется — я смотрю на голубом глазу сквозь розовые очки, и мне все фиолетово…
— Главное, чтоб глаза не слепило, — пожала я плечами. — Вон вроде бы симпатичная траттория, сядем?
Худой и длинный мальчишка-официант, обмотанный длинным темно-красным фартуком, принес меню и сказал негромко, склонившись между нами:
— Я бы рекомендовал угря в белом вине, синьоры. И к нему Prosecco di Conegliano, такой день, как сегодня, просто требует Prosecco!
Он выговаривал “прошекко”, слегка шепелявя, как все венецианцы. Я вспомнила Пьетро с его “ветерками” и сказала:
— Отличная идея! Начните с вина, а к нему расскажите нам, о чем говорят в городе сегодня?
— Сию минуту, синьора! — сделав пируэт, он исчез внутри траттории, чтобы через мгновение вернуться с подносом, бутылкой и двумя бокалами.
Пригубив, я одобрительно кивнула: вино, свежее и легкое, пахло грушами, миндалем и медом, начинающимся летом и свободой. Лавиния посмотрела на этикетку и сказала с ноткой сожаления в голосе:
— Мы, конечно, делаем игристое у нас в Хоквурде, но это лучше.
Официант тем временем вновь скрылся, чтобы через короткое время возникнуть возле нашего столика с тарелкой маленьких бутербродов, крохотных осьминогов, зажаренных в кляре, маринованных огурчиков и еще каких-то штучек на один укус, которые так приятно запивать хорошим вином, никуда не торопясь. Пока его не было, Лавиния поинтересовалась:
— Вы думаете, если что-то случилось с нашим злодеем, в городе это уже обсуждают?
— Вот и посмотрим, — ответила я. — По-моему, к нашему официанту слухи должны слетаться сами, как голуби на крошки.
Из рассказанных юным пронырой слухов мне показался наиболее интересным один: ни с того ни с сего огромная трещина пересекла фасад Ка”Дамиани, одного из дворцов, расположенных в стороне от Гранд Канала. Но был ли это сигнал для нас, мы так и не смогли решить…
Покончив с угрем, мы медленно цедили последние капли вина, уже немного согревшегося, и от этого ставшего еще более ароматным, когда Лавиния спросила у меня:
— Если я останусь посмотреть на операцию, вы не будете возражать?
— Не буду, — я покачала головой. — Мало ли, понадобится магическая поддержка, я могу и не потянуть.
— Хорошо, тогда я остаюсь до послезавтра.
Довезя
В кабинете за рабочим столом сидела Альма, и вид ее мне не понравился. Какое-то уныние явственно было написало на ее лице, да и сидела она явно просто так — не работала, даже бумажки не перекладывала.
— Что случилось? — спросила я, бросая куртку на спинку кресла.
Моя секретарша встала, взяла куртку, встряхнула ее и отнесла в гардеробную. Потом вернулась, встала передо мной, сжав руки так, что даже пальцы побелели, и сказала:
— Нора, прости, но я хочу уехать отсюда. Мне плохо в этом городе!
— Давай-ка, присядь и разъясни поподробнее, — я подтолкнула ее к креслу. — В каком смысле плохо?
— Понимаешь, я совсем не сплю, все время что-то шуршит и скребется под окнами спальни. От здешней воды у меня испортились волосы, не укладываются, только слипаются все время. Да вообще — от одной мысли, что вокруг не улицы, а каналы, опять проклятая вода, меня укачивать начинает. А оно еще и пахнет тиной какой-то!
— Тиной? — вот даже не знаю, что сказать, ни разу я не почувствовала никакого неприятного запаха…
— В общем, я хочу уехать, — сказала Альма твердо. — Я уже посмотрела билеты на дирижабль до Лютеции, через два дня есть удобный рейс.
— Хорошо, уезжай. Горничная поможет тебе сложить вещи, — я встала, подошла к сейфу, открыла его и стала бесцельно перебирать лежащие там документы. — Деньги я переведу на твой счет, как обычно. Только, пожалуйста, не забудь сообщить господину Хюльтениусу и всем прочим, чтобы они связывались со мной напрямую.
Господин Хюльтениус, наш семейный солиситор, был совершенно невыносим в общении, но я это перетерплю. Если она все решила, даже не поговорив со мной, то лучше резать сразу, и не обращать внимания на ее страдальческую гримаску.
В этот момент в дверях кабинета появилась горничная со словами:
— Синьора, вам пакет из Торговой палаты!
— Спасибо, Мария! Положите на стол, пожалуйста, я сейчас посмотрю.
Ну, вот и разрешение на осмотр старого порта. Джан-Баттиста не забыл о своем обещании, отлично! Не глядя больше на Альму, я взяла коммуникатор и набрала номер госпожи Редфилд:
— Лавиния, у вас на завтра нет никаких планов?
— Да вроде бы нет пока!
— Тогда я приглашаю вас на небольшую экскурсию в старый порт. Это может оказаться интересно!