Лицо под маской
Шрифт:
*****
Уже подходя к двери дома директора Кросс, Зеро почувствовал неладное. Он остановился и прислушался к себе, пытаясь понять, что его так встревожило. Не понадобилось много времени, чтобы осознание пришло само – ну, конечно же, вампир! За этой дверью находится один из этих проклятых отродий!
Парень без стука рванул её на себя, ворвавшись в дом без приглашения. Этим запахом пропиталось всё вокруг, он витал в воздухе, плотной завесой окружив непрошенного гостя. Запах вампира был повсюду. Кирию был знаком терпкий аромат этой крови, ни разу не смешиваемой с людской.
«Юки может быть в опасности!»
– Кирию-кун?.. – выйдя на шум из гостиной, Кайен успел заметить бегущего вверх по лестнице парня.
Зеро проигнорировал оклик бывшего охотника, в его голове билась только одна мысль: «Лишь бы успеть! Я не хочу, чтобы Юки пострадала от этих кровососов! Не хочу, чтобы кто-то ещё испытал то, через что прошёл я сам».
– Кирию… что ты… Нет! – Мужчина, поднявшийся следом за «гостем», поспешил преградить ему дорогу. – Стой… - Но было уже поздно, - парень распахнул дверь в комнату девушки.
– Что..? Как?.. Этого не может быть… - Зеро обессилено прислонился спиной к дверному косяку.
– Кирию-кун, давай уйдём отсюда, и я тебе всё объясню. – Кросс прикоснулся рукой к плечу парня, но тот с отвращением оттолкнул его руку.
– Не трогайте меня! Как вы могли?.. Как вы это допустили?!
– Кирию-кун, послушай, - мужчина говорил тихо, стараясь, чтобы его слова звучали мягче. – Здесь не место для подобных разговоров. Пойдём со мной. Если ты выслушаешь меня, я смогу ответить на все твои вопросы.
– Слишком поздно… - в голосе Зеро послышалась горечь. Он протянул руку и достал из-за пояса Кровавую Розу. – Это вы во всём виноваты. – Парень направил оружие в сторону кровати.
– Кирию-кун, - всё ещё надеялся достучаться до него Кайен, - если ты сделаешь это, то потом никогда не сможешь простить себя. Пожалуйста, просто выслушай то, что я хочу тебе сказать, а потом решай.
*****
– Канаме, открой, пожалуйста, нам нужно поговорить. Канаме… - Такума уже который день безрезультатно пытался добиться от наследника Куран хоть какого-то ответа. Канаме вернулся неделю назад, сам на себя не похожий. Когда он вошёл в особняк, на нём лица не было. Молодой человек не проронил ни слова, скрывшись в своём кабинете и запершись там на ключ.
– Канаме-сама… - Люка неслышно приблизилась к двери кабинета, в которую всё ещё стучал Ичиджо-младший. – Что произошло? – Девушки выглядела взволнованной. – Такума-сан, что случилось?
– Мм?.. – Такума медленно обернулся к ней, на его лице застыло озадаченное выражение. – Если бы я знал… - Больше ничего не добавив, молодой человек развернулся, и направился к лестнице.
– Канаме-сама… - Люка некоторое время простояла неподвижно, глядя на запертую дверь.
– Люка, вот ты где, - из-за поворота показался Акацуки. – Я тебя искал. – Девушка никак не отреагировала на его слова, будто и не слышала, словно мысленно находясь где-то далеко отсюда. – Люка. – Каин коснулся её руки, Люка вздрогнула от неожиданности, удивленно и немного напугано глядя на него. – Сегодня наша семья устраивает небольшой приём, я хотел пригласить тебя. Хочу представить тебя своим родным.
– Прости, я не могу… - Девушка виновато опустила глаза, пряча взгляд по ресницами.
– Соглашайся, тебе понравится. – Молодой человек взял
– Люка отрицательно покачала головой.
– Извини…
– Выходи! – Стоило лишь девушке скрыть в своей комнате, как Каин выпустил долго сдерживаемый гнев на волю. – Хватит прятаться! Если ты думаешь, что я позволю расстраивать её, то ты глубоко ошибаешься! Я никому не позволю играть её чувствами!
– Акацуки, что ты… - На шум прибежал Айдо, глядя широко раскрытыми глазами на разыгравшуюся сцену.
Дверь кабинета неожиданно приоткрылась, и в проёме показался Глава Куран. Лицо молодого человека, как обычно, скрывала чёрная шёлковая маска.
– Кажется, ты забыл, к кому обращаешься, - голос Канаме звучал как-то хрипло и безжизненно. Слова были произнесены безразличным, отстранённым тоном, будто ему не было никакого дела до суеты, творившейся вокруг, и лишь сверкнувший яростный взгляд рубиновых глаз противоречил этому. – Я когда-нибудь давал повод во мне сомневаться? Я что-нибудь обещал мисс Соен? Давал ложные клятвы? Делал какие-нибудь предложения? Тогда в чём ты обвиняешь меня? Я никого здесь не держу. Если вы считаете, что я не достоин вашего доверия, то дверь открыта. А сейчас оставьте меня и не беспокойте больше. – Молодой человек вновь скрылся в своём кабинете, запершись изнутри.
– Что это было? Акацуки, ты с ума сошёл? С чего ты вдруг набросился на Канаме-сама?
– Ханабуса, открой, наконец, глаза, вернись в реальность! Это не наследник Куран! Это обычный самозванец! Мы пошли на поводу у Ичиджо и сблизились с ним, но прав на трон у него не больше, чем у обычного уличного бродяги. – Каин распалялся всё сильнее.
– Акацуки, тише!.. Канаме-сама может тебя услышать. Давай уйдём от двери.
– Я ухожу из этого дома. Люку я заберу с собой. Ты со мной? Решай, Ханабуса.
– Я… я не могу… Я… верю Канаме-сама… - Айдо отвёл взгляд в сторону, неожиданно покраснев.
– Как хочешь. – Каин уже собирался идти в комнату к Люке, но девушка сама вышла ему навстречу.
– Я тоже остаюсь. – Глаза её были полны решимости.
– Люка, послушай…
– Я верю Канаме-сама и не предам его. Я останусь здесь, с ним.
– Что ж, как пожелаешь… Раз вы уже всё для себя решили.
Акацуки ушёл, не попрощавшись. Сидя в гостиной Люка и Ханабуса переговаривались в полголоса. Такума куда-то исчез, никого не предупредив. В кабинете Канаме стояла мёртвая тишина, сколько бы раз молодые люди ни поднимались и ни прислушивались, за дверью не было слышно ни звука.
Стук дверного молотка прервал тихую беседу. Айдо пошёл посмотреть, кто же явился в особняк в этот час, да так и замер на пороге, глядя на неожиданного гостя в немом изумлении: что понадобилось охотнику в этом месте?!
– Добрый день, могу я видеть Канаме?
========== Глава двадцать седьмая ==========
Больно… как же больно… Сердце всё никак не желает смириться с утратой. Боль впивается тысячами шипов в сердце. От этой невыносимой боли становится невозможно дышать. Я не знаю, что бы я предпочёл: чтобы эта мука наконец прекратилась, или же чтобы она длилась вечно. Если я больше не буду чувствовать эту боль, воспоминания снова вернутся ко мне, так, может быть, было бы лучше, чтобы она заглушала все чувства во мне?..