Лицо в темноте
Шрифт:
— Не знаю. — Брайан потер руками глаза. Ему было все равно. — Спроси у Джонно.
— Уже спрашивал, — улыбнулся Пит. — Он согласен, если ты не возражаешь.
Брайан нашел жену в комнате Даррена. Он старался не глядеть в сторону пустой кроватки, аккуратно расставленных игрушек, огромного медведя, которого они купили перед рождением сына.
— Бев, — сказал он, положив руку ей на плечо и с отчаянием дожидаясь, когда она посмотрит на него.
Бев очень похудела. Скулы теперь слишком выступали и уже не выглядели изящными,
— Бев, я думал, ты спустишься к чаю.
Она уловила запах алкоголя, и у нее все внутри перевернулось. Как он может сидеть, пить, царапать свои ноты? Выдернув руку, она положила ее на колени.
— Я не хочу чаю.
— У меня новость. Пи Эм женат. — Мимолетный, лишенный всякого любопытства взгляд. — Он надеется, что мы ненадолго заглянем к нему, хочет показать нам свой особняк на берегу моря и полногрудую жену.
— Я туда никогда не вернусь.
В ее голосе прозвучала такая яростная ненависть, что Брайан едва не отшатнулся. Но больше всего его поразило выражение ее глаз. В них читалось отвращение.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил Брайан. — Черт побери, что тебе надо?
— Только чтобы ты оставил меня в покое.
— Я уже оставил тебя в покое. Разрешаю часами просиживать здесь, хотя ты очень мне нужна. По ночам я тоже оставляю тебя в покое, хотя жду, что ты повернешься ко мне. Черт тебя побери, Бев, он был и моим ребенком.
Она молчала, но в глазах появились слезы. Брайан потянулся было к ней и тут же услышал:
— Не прикасайся ко мне. Я этого не вынесу.
Бев сползла с кресла-качалки и подошла к кроватке.
— Ты не можешь выносить моих прикосновений, — начал Брайан, чувствуя, как в нем вскипает гнев. — Ты не можешь выносить моих взглядов, не хочешь разговаривать со мной. Час за часом, день за днем ты сидишь здесь, словно больно тебе одной. Пора остановиться, Бев.
— Тебе это сделать легко, не так ли? — Схватив с кроватки Одеяло, она прижала его к груди. — Ты можешь пить, сочинять музыку, как будто ничего не произошло. У тебя это чертовски хорошо получается.
— Нет. — Брайан надавил пальцами на веки. — Но я не могу перестать жить. Его нет, и я не могу ничего изменить.
— Да, не можешь. — Безутешное горе, так долго точившее ее изнутри, наконец прорвалось наружу в яростном потоке слов. — Ты должен был устроить свою вечеринку. Пригласить в наш дом тех людей. Семьи тебе всегда не хватало, и вот Даррена нет. Тебе постоянно требовалось больше и больше людей, больше музыки. Всегда больше. И один из тех, кого ты впустил в дом, убил моего малыша.
Брайан не находил слов. Если бы жена выхватила нож и всадила ему в грудь, боль, вероятно, была бы меньше. И уж, конечно, меньшим был бы шок, который он сейчас испытал от ее несправедливых обвинений. Они стояли друг против
— Он не впускал чудовищ. — Широко раскрытые глаза Эммы казались черными на побелевшем лице. — Папа не впускал в дом чудовищ.
Прежде чем Брайан успел ответить, девочка, громко рыдая, выскочила в коридор.
— Хорошо сработано, — с трудом вымолвил Брайан. — Раз ты хочешь остаться одна, я забираю Эмму и ухожу.
Бев попыталась окликнуть его, но не смогла, лишь снова упала в кресло-качалку и закрыла лицо руками.
Брайану потребовался час на то, чтобы успокоить Эмму, а когда дочь уснула, он подошел к телефону.
— Завтра мы с Эммой уезжаем в Нью-Йорк, — сказал он. — Там я состыкуюсь с Джонно, потребуется несколько дней, чтобы подыскать девочке хорошую школу и позаботиться о ее безопасности. Как только я с этим разберусь, мы поедем в Калифорнию и начнем репетиции. Готовь турне, Пит, и пусть оно будет долгим. — Брайан глотнул виски. — Мы готовы творить рок.
Глава 12
— Она не хочет возвращаться.
Брайан смотрел, как Эмма бродит по репетиционному залу с новым фотоаппаратом, который он подарил ей во время слезного прощания в женском пансионе Святой Екатерины, штат Нью-Йорк.
— Она ведь провела там меньше месяца до этих, как там они называются, весенних каникул, — напомнил Джонно, с жалостью глядя на девочку, фотографирующую Стиви. — Дай ей привыкнуть.
— Похоже, мы все только и делаем, что привыкаем. Прошло уже восемь недель, как Брайан расстался с женой, а боль все не утихала. Женщины, которые были у него за это время, походили на наркотики, наркотики — на женщин. И то и другое не приносило облегчения.
— Ты мог бы позвонить ей, — предложил Джонно, с легкостью читая мысли друга.
— Нет.
Брайан уже думал об этом. Но газеты пестрели сообщениями о том, что они разошлись, и о его связях с другими женщинами. Вряд ли у них с Бев найдется о чем поговорить, не причиняя яруг другу новой боли.
— Сейчас меня заботит только Эмма. И наше турне.
— Все будет отлично. — Джонно бросил многозначительный взгляд на Энджи. — За некоторым исключением.
Пожав плечами, Брайан начал перебирать клавиши пианино.
— Если она все же подпишет договор с киношниками, мы от нее избавимся.
— Льстивая сучка. Слышал, как она поучает нашего Пи Эм?
— Выпустила когти. А пока он скачет вокруг нее, мы простаиваем. У нас есть причины для беспокойства и помимо крошки Энджи.
Брайан посмотрел на вернувшегося в зал Стиви.
Тот все больше времени проводил в туалете. Неизвестно, что гитарист нанюхался, проглотил или вколол себе на этот раз, но он буквально парил. Мимоходом потрепав Эмму по голове, Стиви бросился к гитаре, но усилитель был выключен, и его неистовый рифф оказался беззвучным.