Лицом к лицу (пер. Тирдатов)
Шрифт:
Таким образом, оба галантно лгали, и вечер прошел великолепно.
Когда они сидели рядом на диване (он — с трудом подавляя желание, а она — прямо и чопорно), Берк пробормотал:
— Здесь так удобно, что хочется сбросить туфли.
— Не поддавайтесь этому чувству, — сказала Роберта.
— Почему, мисс… я хотел сказать, Роберта?
— Сбрасывание туфель может стать только началом.
Берк покраснел.
— Я не имел в виду…
— Конечно нет, дурачок, — проворковала Роберта. — Это было свинством с моей стороны. Можете сбрасывать туфли сколько душе угодно.
— Благодарю
Роберта засмеялась:
— О, вы такой… такой скотч!
— Правильно говорить «шотландец».
— Простите. У меня никогда еще не было знакомых скотч… шотландцев.
— А у меня не было знакомых молодых американок.
— Я не так уж молода, Гарри, но спасибо за комплимент.
— Чепуха. Вам наверняка не больше двадцати двух.
— Благодарю вас, но в следующий день рождения мне исполнится двадцать семь. — Учитывая, что ей должно было исполниться двадцать восемь, Роберта считала ложь слишком мелкой, чтобы отягощать свою совесть.
— О! И когда же это будет?
Уже стоя в дверях со шляпой в руке, Берк внезапно обнял Роберту и впился в ее губы, прежде чем они успели превратиться в резиновые прокладки. Их мягкость и собственная вспышка сильно удивили его.
Вечер получился потрясающим до самого конца.
Глава 22
Лоретт Спанье обосновалась в апартаментах покойной тети в пентхаусе, которые покинул Карлос Армандо — страдающий, но все понимающий дядюшка, — а менее чем через две недели она поселила у себя компаньонку.
Катализатором послужил Гарри Берк.
Эллери ожидал, что он вернется в Англию, но шотландец не торопился с отъездом. В Нью-Йорке его держало явно не дело Глори Гилд — инспектор больше в нем не нуждался, а в случае надобности он мог бы прилететь снова. Тем не менее Берк ограничился тем, что перебрался из квартиры Квинов в скромный отель в центре города.
— Я не могу бесконечно пользоваться вашим гостеприимством, — объяснил он, — как «Человек, который пришел к обеду». [36]
36
Американская кинокомедия 1942 г. режиссера Уильяма Кигли (1889–1984) по пьесе Мосса Харта (1904–1961) и Джорджа Саймона Кауфмана (1889–1961).
— Это не мое дело, Гарри, — сказал ему Эллери, — но меня мучит любопытство. Вам не нужно зарабатывать на жизнь? Или вас удерживает здесь причина, которую вы утаиваете от меня?
— В моем лондонском офисе у меня есть напарник, — ответил Берк, — который отлично может вести дела, пока я буду наслаждаться отпуском — первым за много лет. Кроме того, я чувствую определенную ответственность перед этой девушкой.
— Лоретт? Почему?
— Во-первых, она британская подданная. Во-вторых, это дело об убийстве. В-третьих, я вовлек Лоретт в это дело, разыскав ее для Глори Гилд. В-четвертых, она нравится мне все больше — напоминает мою сестру, которая четырнадцать лет назад выскочила
— Из-за Армандо? У вас нет на это оснований. За ним следят днем и ночью.
— Не совсем из-за Армандо, хотя мне не нравится, как этот ублюдок на нее смотрит. Но Лоретт живет одна в этой квартире, похожей на музей, она неопытная двадцатидвухлетняя девушка и неожиданно унаследовала миллионы. Ей ничего не стоит стать мишенью для любого проходимца.
— Примите мои поздравления, Гарри, — искренне произнес Эллери. — Это чертовски достойно с вашей стороны.
Берк покраснел до корней рыжеватых волос.
— Я вообще чертовски достойный парень.
Эллери не сомневался в правдивости Берка, но подозревал, что у него есть еще одна причина задерживаться в Нью-Йорке, о которой он умолчал. Подозрения великого человека вскоре подтвердились. Берк регулярно виделся с Робертой Уэст. Вспоминая, как был поражен шотландец новогодним утром, когда Роберта явилась в квартиру Квинов рассказать об ужасном предложении, которое сделал ей Армандо, Эллери не был удивлен. Он в шутку упрекнул Берка за излишнюю скрытность.
— Вы и за мной шпионите? — осведомился шотландец.
Эллери впервые видел его сердитым.
— Конечно нет, Гарри. Но над этим делом работает так много детективов, что вы едва ли могли сохранить в тайне ваши встречи с Робертой Уэст.
— Тут нет никакой тайны, старина! Я просто не люблю выставлять свою личную жизнь на всеобщее обозрение.
— Вы влюблены в нее?
— Для вас нет ничего святого. — Берк неожиданно усмехнулся и серьезно добавил: — Думаю, да. Даже уверен в этом. Я еще не испытывал таких чувств ни к одной женщине.
— И Роберта отвечает вам взаимностью?
— Откуда мне знать? Мы не обсуждали ее чувства — и мои, коли на то пошло. Наши отношения еще не достигли этой стадии. Знаете, Эллери, вы любопытны, как подросток.
— Теперь это мнение обо мне станет трансатлантическим, — шутливо отозвался Эллери.
Именно Гарри Берк познакомил Лоретт и Роберту. Однажды вечером он повел девушек обедать, и девушки сразу понравились друг другу. Потом они вернулись в пентхаус, где Роберта и Лоретт провели остаток вечера, оживленно беседуя. У них оказалось много общего — взгляды на мужчин, мораль, Вьетнам, «Битлз», журнал «Плейбой», Мартина Лютера Кинга, бикини, Фрэнка Синатру, Джоан Баэз, поп-арт и театр. В глазах Лоретт Роберта уже добилась успеха как актриса. Миллионы, внезапно свалившиеся на голову Лоретт, очевидно, не поколебали ее намерений следовать по стопам покойной тети.
— Вы обе идеально подходите друг другу, — сияя, заявил Гарри Берк. — Это подало мне мысль.
Светловолосая и рыжевато-каштановая головы повернулись к нему. Увлекшись разговором, девушки почти забыли о его присутствии.
— Лоретт, вы просто не можете жить одна в этой огромной квартире. Почему бы Роберте не поселиться с вами?
— Вот это да! — ахнула Роберта. — Что такое вы говорите, Гарри? Я думала, англичане — сама сдержанность.
— Они — да. Но я шотландец. — Он снова улыбнулся.