Лицом к лицу
Шрифт:
Господин Шрайдер плеснул мне виски, долил содовой, положил кусок льда; то же проделал для себя.
– В этом году мне исполнился восемьдесят один год, но я не чувствую возраста, потому что живу в движении и привычках, наработанных в зрелости, до семидесяти, пока я держат в руках дело. Но я и тогда зиму проводил у себя на вилле в Санта-Крус-де-Тенерифе; осенью отдыхай в Майами; ныне я разорен, но привычкам не изменяю, какие-то деньги остались все-таки. Да и потом сын весьма состоятелен, он стоит несколько миллионов, я уступил ему свою виллу в Санта-Крус,
– Прозит!
– Как у вас со временем?
– Я располагаю временем, господин Шрайдер.
– Прекрасно! Я полагаю, что главные детали вам целесообразнее обговорить с моим племянником Мишелем, он будет ждать вас в воскресенье на бегах, возле кассы "7" в 16.45. Если вы согласны, я позвоню ему сегодня попозже.
– Какие именно детали я должен буду оговорить с Мишелем?
Шрайдер улыбнулся:
– Называйте его Мишо, он еще молод, я люблю его, настоящий мужчина...
– А что вы хотите сказать по поводу Янтарной комнаты? У вас есть какая-то версия? Имена? Факты? Даты?
– Я просто знаю адрес, где она сейчас находится, господин Семенов! Прозит!
– Адрес?!
– Я поразился.
– Где же?
– Я ведь сказан, что все детали обговорим с Мишо, господин Семенов, только с Мишелем. Если вы дотолкуетесь с ним - я с радостью продолжу предприятие.
Я вернулся в Лиссем, в свой одинокий деревенский дом, включил телевизор и прилепился к пишущей машинке: нет ничего надежнее, - если надо спастись от нетерпения, - чем всласть поработать за столом и обозначить задачи на ближайшие дни.
А задачи таковы:
1. Постараться разыскать следы Герберта Ломача. Он был одним из ключевых сотрудников в штабе Розенберга по грабежу наших культурных ценностей. В 1944-1945 годах отвечал за организацию тайных складов для произведений искусства в соляных копях Саксонии и Чехословакии. Саксонию он знал отменно, потому что перед войной работал в Дрездене. Два года назад его видели в Кланстхал-Целлерфельде, что в Гарце.
2. Предпринять попытку обнаружить следы еще одного сотрудника Розенберга, доктора Дитриха Розкампа; в начале пятидесятых годов он был хозяином картинной галереи в Гамбурге.
3. Встретиться с начальником личного штаба Гиммлера, нацистским преступником обергруппенфюрером СС Карлом Вольфом.
2
...Наутро адрес Карла Вольфа, высшего генерала СС, начавшего сепаратные переговоры с Даллесом в Швейцарии весной сорок пятого, помогли установить коллеги из мюнхенского Института истории современности.
Позвонил в Дармштадт по телефону, который мне передали историки.
– Вольф, - услышал я резкий, глуховатый голос.
– Господин Карл Вольф?
– уточнил я.
– Именно так.
Я представился. Пауза.
– Вы из Москвы?
– Да, но сейчас живу в Бонне.
– Но имеете право вернуться в Россию?
– Бесспорное.
– Хм. Что же вам
– Увидеться с вами.
– Цель?
– Обсудить некоторые вопросы, связанные с историей второй мировой войны.
– Сколько можете уплатить за встречу?
Я, признаться, опешил:
– То есть как это "уплатить"?!
– Очень просто! Вы ведь намерены опубликовать нашу беседу, не так ли?! Так вот, какую часть гонорара вы можете перевести на мой текущий счет? Я получаю мизерную пенсию, всего триста марок в месяц, это вопиющее нарушение боннским правительством гражданских прав, я никогда не был "черным СС", я всегда был солдатом Германии на дымных полях войны за социальную справедливость и мир!
Ясно?! Вот так-то! Все бывшие генералы СС сейчас оказываются борцами за гуманизм и добро.
– Денег у меня нет, генерал, а вот отблагодарить за беседу парой бутылок водки, обедом и икрою - это мне под силу.
– Хорошо. Завтра в час дня я буду ждать в центре Дармштадта, в итальянском ресторане.
– Он назвал адрес и телефон, пожелай спокойной ночи и положил трубку.
...Я опоздал не потому, что хотел опоздать и этим унизить нациста, просто-напросто запутался в обилии дорожных указателей; в хорошем тоже надобно соблюдать чувство меры.
Молодой итальянский официант в белой рубашке, розовой жилетке и слишком уж обтягивающих черных брюках распахнул дверь; заметив фотоаппарат, указал рукою налево:
– Генерал вас ждет, проходите, пожалуйста.
Я вошел в маленький деревянный зал и сразу же узнал его: Карл Вольф сидел в синем костюме, крахмальной рубашке и туго повязанном синем галстуке. Роста высокого, плечист, кряжист; лицо покрыто темно-желтым загаром - явно генерал не так давно вернулся с гор.
Вольф поднялся, пожал мне руку (она у него такая же большая и о л а д ь и с т а я, как у Скорцени), усмехнулся:
– Я заказал себе еду, не дожидаясь вашего приезда, вы не против?
– Мы ж уговорились, я угощаю, так что, пожалуйста, выбирайте от души.
– Ну, так какие же ко мне вопросы?
– Первый вопрос: где это вы так загорели?
– В горах. Я летаю в Альпы, старые товарищи финансируют наш отдых.
– "Наш"?
– Нет-нет, я одинок, летаю "соло". Когда я говорю "наш", то имею в виду тех, кто оказался разорен после войны...
– Вам приходилось сталкиваться с проблемами искусства, культурных ценностей?
– А как же! Я, именно я, передал Аллену Даллесу ценности из галереи Уфицци! Если б я знал, что американская разведка столь неблагодарна, я б оставил себе пару-тройку полотен и не было бы мне сейчас нужды получать подачку из Бонна - триста марок в месяц, позорная нищета боевого генерала...
– Но вы ведь не сражались на фронте, если мне не изменяет память.
– Я был в такой должности, когда фронт окружал меня повсюду! Американцы поставили условием при начале переговоров о компромиссном мире против большевиков передачу им картинных галерей Италии, чтобы это все не было отправлено в рейх...