Лидия
Шрифт:
Череп испуганно отпрянул к стене.
— Такое поведение недопустимо! — раздался скрипящий механический голос. — Агрессивное поведение будет…
Голос потонул в истошном звоне, от которого у меня заболели уши, но я не сдавался и снова ударил кубом по шару. Шар осел ещё глубже — и почти провалился внутрь контейнера.
— …недопустимо… — проскрипел искажённый голос и замолк.
Лошадиный череп теперь молча наблюдал за моими действиями, повиснув над дверью.
Я продолжал молотить кубом по
За моей спиной послышалось осторожное шипение. Лошадиный череп, поблёскивая глазом, медленно потянулся вперёд, к контейнеру.
— Спасибо, — послышался неожиданно чёткий и ровный голос. — А теперь вставьте последнюю фигуру в отверстие.
Я попробовал опустить оранжевый куб в ту же самую прорезь, куда только что провалился шар, однако куб неожиданно застрял — края отверстия погнулись и не давали ему провалиться. Я повернулся к лошадиному черепу.
— Ну, всё, хватит! — сказал я. — Мне это уже надело. Я… — Воздух с привкусом хлора обжигал мои лёгкие. — Дайте мне, наконец, воды!
Череп долго молчал, оценивающе просверливая меня своим электрическим взглядом, а потом с резким шипением взмыл вверх, к самому потолку.
Контейнер на кривой трубчатой конечности шатко задрожал и стал медленно подниматься в квадратную дыру со знакомым натужным гулом. На середине пути подъёмный кронштейн замер, сервоприводы надрывно взвыли, и вся эта странная конструкция принялась припадочно трястись, словно в любую секунду готова была разлететься на части. Однако уже спустя мгновение подъём возобновился.
К моим ногам упал пластиковый куб.
— Спасибо за сотрудничество, — безразлично сказал металлический голос, и лошадиный череп снова заснул — глаз его потух, и он утомлённо поник над дверью.
Я уставился на лежащий передо мной куб.
— Дайте мне воды, — сказал я, ни к кому не обращаясь. — И выключите этот чёртов свет!
Мне не ответили.
Я сел на четвереньки и осторожно коснулся пальцем куба — так, как будто это была противопехотная мина. Череп никак не отреагировал. Тогда я поднял куб и стал уже засовывать его в карман брюк, когда над моей головой задребезжал металлический голос:
— Проявление агрессии…
Робот мгновенно ожил и встрепенулся на кронштейне. Я повернулся к лошадиному черепу, сжимая оранжевый куб в разбитой о дверь правой руке.
— Что? — спросил я. — Мне нельзя оставить себе куб?
Череп качнулся из стороны в сторону и злобно уставился на меня. Из бронированной двери выдвинулась тонкая металлическая пластина, похожая на маленький лоток.
— Проявите благоразумие, — раздался угрожающий голос. —
Череп больше не раскачивался над комнатой. Я сделал шаг вперёд и подумал, что смог бы без труда снова попасть в его горящий красный глаз. Я уже начал замахиваться, когда неживой механический голос загремел с такой невыносимой громкостью, что у меня едва не лопнули барабанные перепонки:
— Такое поведение недопустимо! Верните куб! Или вам будет отказано в приёме пищи!
Я несколько секунд колебался, но потом всё же подошёл к двери и положил пластиковый куб на выдвинутый лоток. В двери на мгновение открылся маленький люк, лоток сдвинулся, и куб вывалился наружу, за пределы моей камеры.
— Ну что? — спросил я. — Довольны? Я отдал куб! Теперь дайте мне воды!
— Спасибо за сотрудничество, — послышался безразличный голос, и череп скривился над дверью, а его глаз медленно потух, уставившись в пятнышко моей крови на полу.
— И что? — хрипло закричал я. — Это всё?! Но как же…
Ссадины на руке всё ещё кровоточили, и я вытер руку об одежду.
— Дайте мне воды! Выключите свет!
Под потолком что-то щёлкнуло, комнату на секунду затопила темнота, а потом снова разгорелся яркий испепеляющий свет. От таких внезапных перепадов в освещении у меня закружилась голова. Покачиваясь, я добрёл до кровати и обессиленно упал на неё, закрыл руками лицо.
— Пожалуйста! — простонал я. — Дайте мне воды, выключите свет…
Раздался ещё один щелчок, а затем странный хлюпающий звук — словно что-то мягкое, едва удерживающее форму с силой упало на пол. Я приподнялся на кровати и увидел, что посреди комнаты лежит большой белый пакет с энергетической суспензией.
Я встал на ноги — меня и пакет суспензии разделяло лишь несколько шагов, — и в этот момент отключился свет.
92
— Смотрите! Там! — прокричал кто-то у меня за спиной.
Но я не смотрел.
Из-за экскурсии, на которую записал меня Виктор, вставать пришлось в сумеречную рань, я даже не успел позавтракать и сидел в тихом маршрутном автобусе, сонно прислонившись щекой к тёплому оконному стеклу. Виктор, оставив бесплодные попытки меня расшевелить, перешёптывался о чём-то с соседом спереди, солнце слепило глаза, а в динамиках у потолка играла медленная музыка, которая больше подошла бы на роль снотворного, чем в качестве сопровождения для бодрой утренней экскурсии.
Разбудила меня надоедливая вибрация суазора в нагрудном кармане. Я достал суазор и, зевнув, ткнул пальцем в светящуюся иконку мгновенного сообщения.