Лифт

Бонд Марина

Баламут медленно, но верно продвигался в плотном потоке машин в час пик. Стояла удушливая жара. В салоне спасал кондиционер. Увидел в боковом зеркале приближающегося мотоциклиста в междурядье и как мог подвинулся вправо, пропуская его. Стыдливо отвел глаза в сторону. Он давно снял наклейку «за рулем байкер» с заднего стекла автомобиля, и теперь теснился, как и большинство горожан, в пробках большого города.

Макс нетерпеливо забарабанил большими пальцами по рулю. Посмотрел на часы. С такими темпами он не успевает к парикмахеру, а ему непременно нужно к нему попасть, чтобы состричь лишнюю длину волос. Он не любил стричься. Делал это крайне редко и с большой неохотой. А

все потому, что всякий раз его норовили обкромсать так, как модно и современно. При этом не понимая, что его густые и кудрявые волосы выглядят нелепо с такой стрижкой. А когда они начинают отрастать, то нелепо выглядит уже сам Макс. Он становится похож на провинциального дурачка, который ворвался в большой город и старается следовать всем без разбору новомодным тенденциям, не вникая подходит ему или нет. Однажды его подстригли хорошо, и с тех пор он дается в руки только этому мастеру.

Баламут хотел подстричься именно сегодня: вечером состоится важная встреча, на которой руководство заведения познакомится с отобранным им лично персоналом в новый ресторан. На ней будут выдвинуты ценные указания и наставления. И в пятницу вечером состоится торжественное открытие с приглашенными гостями, шоу-программой и прочими для такого события атрибутами.

– Давайте, ребята, поехали! Чего стоим-то? – начиная раздражаться, проговорил он вслух пустому салону автомобиля, когда пропустил уже третий зеленый сигнал светофора. Зазвонил телефон. В трубке вежливый и тягуче-сладкий голос администратора сообщил, что мастер, к которому записан Макс, к сожалению, не смог выйти на смену по причине болезни. И также вежливо и участливо поинтересовался согласится ли Макс обслужиться у другого мастера. Макс ответил, что из-за непредвиденного затруднения на дороге уже вряд ли успеет подъехать в назначенный час и попросил отменить запись. В трубке вежливо попрощались, и Баламут бросил телефон на соседнее кресло. Безнадежный взгляд упал на вывеску парикмахерской, мимо которой он пробирался. Это было одно из тех заведений, находящихся на первом этаже многоквартирного дома, которое с радостью и удовольствием обслуживало неприхотливый и непритязательный средний класс населения. Из дверей вышел свежеподстриженный парень и широко улыбнулся. Вряд ли он радовался новой стрижке. Скорее улыбка была адресована тому, с кем говорил по телефону. Но первое положительное впечатление оказалось сильным и склонило решение Баламута в пользу этой богадельни.

Он попросился в крайний правый ряд и завернул к ярко-желтому крыльцу. Внутри он растерялся. Не было ни стойки администратора, ни самого администратора. Да и вообще народа было очень мало.

– Простите, могу я подстричься? Или у вас только по записи? – обратился он непонятно к кому. Два мастера в зале трудились над своими клиентами, делая вид, что не слышат его. Вдруг прямо перед ним появилось конопатое и улыбчивое лицо молоденькой девицы с довольно пустым и блестящим взором. Ее зеленые глаза смело оглядели его с головы до ног, чуть задержавшись на кудрях. Она что-то про себя решила и с ходу перешла на «ты»:

– Я займусь тобой, красавчик! – подмигнула и указала зажатой в руке тонкой плоской расческой на терминал, – оплачивай услугу, бери талон и топай ко мне.

Баламут сделал, что было велено. Зажал талончик в руке, как факел, и подошел к конопушке, что ждала его у свободного кресла. Она ловко выхватила квиток и спрятала его в задний карман джинсов.

– Падай! – весело скомандовала она. Макс повиновался. Она накрыла его пеньюаром, получился сверток. Из свертка торчала кудрявая голова.

– Та-ак! Что тут у нас? Как будем стричься? – спросила девушка,

на нагрудном значке которой было написано «Дарья». Она провела ладонью по коже головы, зажала между пальцев пряди волос и оттянула их, на глаз измеряя длину. – По-модному или как получится?

Брови Макса взлетели и скрылись под кудрями. Он немного ошалел от такого вопроса и понадеялся, что она так шутит. Открыл, было, рот, чтобы в который раз объяснить новому мастеру, что стандартная мужская стрижка ему не пойдет и надо как-то исхитриться с его завихрениями.

– У меня кудрявые волосы, – начал он вызубренную за много повторений фразу.

– И густые! – мастер уже обеими руками оттягивала его капну. Видимо, одной не справлялась. Следующие его слова перебил другой женский голос:

– Даш, я на обед!

Баламут перевел глаза в зеркале и моментально узнал говорившую.

– Кира! – почти выкрикнул он. Она заметно удивилась, взглянув на него тоже через зеркало. В этом круглом зеркальном зале, наверное, все смотрели друг на друга через зеркало.

– Мы знакомы? – нахмурилась она, а потом будто всплыли из глубин памяти обрывки недавней вечеринки и их встречи. – А, это ты, – сказала она тоном, абсолютно лишенном элементарной любезности. Затем пожала плечами и пошла к двери с табличкой «staff only», на ходу развязывая фирменный фартук. Макс, как ужаленный, сорвался за ней.

– Постой! – настиг ее возле самых дверей.

– Давай быстро: чего тебе?

И правда, чего ему надо от нее? Или между ними все-таки что-то было? Хоть убей она не помнит. Макс немного растерялся от такой грубости, но тут же нашелся:

– Давай пообедаем вместе? Я знаю недалеко отличное заведение с отменной кухней.

Кира смотрела на него исподлобья сквозь длинные рваные пряди челки, постукивала пальцами скрещенных на груди руках, но думала недолго:

– Ты угощаешь! – дерзко выдвинула условие.

– Не вопрос, – улыбнулся Макс и Кира еще больше поверила в свою догадку.

– Слушай, – через паузу начала она. – Я вчера проснулась типа в твоей квартире, – полувопросительно сказала она и на всякий случай дождалась утвердительного кивка. – Мы переспали?

– Брось! Ты раздеться-то не смогла, не то, чтоб… – он безнадежно махнул рукой.

Кира что-то неразборчиво пробурчала себе под нос и скрылась за дверями подсобного помещения. Вышла уже без фартука и с перекинутой через плечо сумочкой. Макс к тому времени избавился от пеньюара, извинился перед мастером и ждал ее у входной двери.

По диагонали от парикмахерской, через перекресток, находился ресторан. В теплое время года запускалась в работу летняя веранда. Она приветливо раскидывала шатры, в тени которых уютно размещались столики. Молодые люди заняли один из них и расторопный официант – молодой парниша, видно, студент на подработке – предложил меню. Макс в предвкушении потер ладони друг об друга и раскрыл его.

– Советую тебе заказать «Цезарь». Я знаю два заведения в городе, где готовят салат по настоящему рецепту без добавления всяких там куриц и креветок. И одно из них – это. Салат используют только «ромэн» или «романо» как его еще называют – самый хрустящий салат в мире! Никакие другие крупнолистовые салаты или салатные миксы. Никаких готовых сухариков – только белый багет, нарезанный кубиками, которые обжаривают на оливковом масле и запекают на противне до золотистого цвета. Яйцо для заправки используется только сырое, одну минуту побывавшее в кипятке. Его взбивают с горчицей, солью, перцем, вустерским соусом и лимонным соком. Никакого майонеза или других готовых соусов. Сыр – только пармезан, любой другой твердый сорт сыра уже не то.