Лига «Ночь и туман»
Шрифт:
Галлахер поморщился, услышав позицию своего цюрихского коллеги:
— Вы никогда не работали с Ромулом, так?
— Да. И что? Я знаю о нем все, что мне надо. Он создает проблемы.
— Он с характером. В Вене он заключил с нами честную сделку. Я Уверен, он оказал нам услугу.
— Оказал? В прошедшем времени? — Хозяин был удивлен.
— Потому что теперь он ждет, что и мы честно поступим с ним, а если мы будем его дурачить, он откажется содействовать нам. Цюрихский босс развел руки в стороны.
— Тогда мы накажем его, это послужит примером другим и продемонстрирует,
Галлахеру захотелось ударить кулаком по столу, но он продолжал говорить ровным голосом:
— Позвольте, я объясню. Я работал с Ромулом, я знаю ход его мыслей. Он проницателен. Я уверен, он не сказал нам всего. У него в запасе несколько важных деталей — для ведения дальнейших переговоров.
— Тогда, пока он не скажет нам всего, мы изобразим, что согласны.
— И что произойдет, когда узнают, что мы ведем нечестную игру? Последствия будут не в нашу пользу. Свободные оперативники откажутся с нами работать. Мы должны сказать Ромулу “да” или “нет”, хотя, может, это и не очень хорошо. Кроме того, он нужен нам.
— Чтобы узнать дополнительную информацию, которую, как вы думаете, он скрыл от нас? В отличие от вас, я сомневаюсь в ее существовании.
И снова Галлахер взял себя в руки.
— Послушайте. Ромул ввязался в это дело потому, что пропал отец его жены. Они хотят узнать, что с ним случилось. Они заявляют, что обнаружили сеть, о которой никто не знает. Если эта сеть существует, она имеет отношение к тому, что случилось с его тестем. Все, что Ромул знает о своем деле, имеет отношение к нашему. Мы должны поддерживать его, а не воевать с ним. Пока он ищет своего тестя, он оказывает нам услугу.
Шеф цюрихского отделения удивил Галлахера тем, что неожиданно согласился.
— Да, поиски тестя связаны с поисками неизвестной сети. Теперь я понимаю, Ромула действительно надо поддерживать. Но за этим следует кое-что еще. Мы хотим, чтобы он оказал нам услугу. Но если мы расследуем существование неизвестной сети и если эта сеть имеет отношение к пропавшему тестю, мы будем помогать Ромулу в его поисках. Мы окажем услугу ему. Он действительно проницателен. Он нашел способ изменить ситуацию в свою пользу и вынудить нас поддерживать его.
Цюрихский босс начал звонить в Лэнгли. Галлахер взял другой телефон и позвонил в номер выше этажом:
— Дай мне Ромула… Это Галлахер. Я в отеле. Слушал с интересом. Мы просим Лэнгли принять твои условия. Ты понимаешь, мы можем только рекомендовать. Последнее слово за Лэнгли.
— Конечно.
— Но это честный жест, — сказал Галлахер. — Я обещаю сделать все, чтобы поддержать тебя. Однако мне надо кое-что еще. Ты не сказал нам всего. Я уверен. Дай мне дополнительную информацию, чтобы Лэнгли было легче склонить в нашу сторону.
— Честно?
— Даю слово. Может, я и манипулировал тобой, Ромул, но я никогда тебе не лгал. Скажи мне еще что-нибудь.
— Те люди, которые носили перстни… — Ромул колебался. — Те, кого я убил…
— Да?
— Думаю, они были священниками.
Книга пятая
«СТОЛКНОВЕНИЕ»
Медуза
1
Вашингтон.
Хотя
Их звали Абрахам, Даниэль, Эфраим, Йозеф, Яков, Мойша, Натан и Симон. Каждому было чуть меньше или чуть больше семидесяти лет, и у каждого на руке — татуировка.
— Все организовано? — спросил Эфраим. Он оглядел своих товарищей. Они закивали.
— Все механизмы на местах, — сказал Натан. — Остается только запустить их. Через неделю мы увидим конец.
— Слава Богу, — облегченно вздохнул Абрахам.
— Да, справедливость наконец восторжествует, — сказал Яков.
— Но наша роль в достижении этой цели еще не выполнена, — отозвался Абрахам. — То, что мы сделали, впечатляет, но теперь мы должны пойти дальше.
— То, что мы делаем, необходимо, — возразил Мойша.
— После стольких лет — какой в этом смысл?
— Неважно, сколько прошло лет. Если справедливость была нужна тогда, она нужна и сейчас, — настойчиво сказал Симон. — Или ты сомневаешься, что она вообще нужна?
— Ты настаиваешь на пассивности и всепрощении? — спросил Яков.
— Пассивность? Конечно, нет. Пассивность может привести к вымиранию, — он выдержал паузу. — Но прощение — добродетель. Иногда справедливость это просто слово, которое используют, чтобы скрыть уродство мести. Избранный Богом народ должен защищать себя, но останемся ли мы Его избранными, если нами будут двигать низкие побуждения?
— Если ты не одобряешь то, что мы делаем, почему ты с нами? — спросил Яков.
— Нет, — сказал Йозеф. — Абрахам прав, что начал этот разговор. Если мы действуем без уверенности в своей моральной правоте, мы можем опуститься.
— Да, признаюсь, я ненавижу, — сказал Эфраим. — Даже сейчас я вижу трупы моих родителей, братьев, сестры. Все, чего я жажду, — наказание.
— У меня не меньше причин для ненависти, чем у тебя, — сказал Абрахам. — Но я отвергаю эмоции. Только продуктивные чувства чего-то стоят.
— Мы уважаем твою позицию, — сказал Эфраим. — Но каждый из нас может делать одно и то же дело по разным причинам, позволь мне задать тебе два простых вопроса.
Абрахам ждал.
— Не думаешь ли ты, что те, кто извлек для себя выгоду благодаря нашим страданиям, может продолжать пользоваться этим во благо себе?
— Нет, это несправедливо.
— Я тоже так думаю. Не думаешь ли ты, что можно позволить грехам отцов повториться в их детях?
— Нет. Нельзя допустить, чтобы зло процветало. Его семена должны быть уничтожены до того, как они проросли и стали воспроизводить себя.